– Пора прощаться с покойным – прервал наступившую тишину один из могильщиков, до этого безучастно наблюдавший за происходящим, опираясь на грязную лопату. – Время пришло.
Вдова, миссис Люси Льюис, подошла к гробу и склонилась над прахом того, кто долгие годы был ей мужем. Она взяла его холодную руку в свою и поцеловала в застывшие губы.
– Спи, мой милый друг! Нам так хорошо было вместе. Прости меня, если было что не так! Прощай, любимый…
Плечи ее содрогнулись от беззвучных рыданий, но слез уже не было – она выплакала их за те три дня, что прошли со смерти ее мужа.
– Не надо, мама. Пойдем – сказала подошедшая к миссис Люси дочь Элис Льюис. Обняв мать за плечи, Элис отвела ее в сторону.
– Ничего не поделаешь – дрожащими губами прошептала она. – Это когда-нибудь случается со всеми…
Подойдя к последнему пристанищу отца, Элис поцеловала его лоб.
– Прощай, папа! Я тебя очень люблю и мне будет тебя очень, очень не хватать! Пусть земля будет тебе пухом.
Понурив голову, девушка вернулась к остальным.
Могильщики закрыли крышку и начали заколачивать гроб. Длинные стальные гвозди со скрежетом входили в древесину, с легкостью раздирая ее волокна.
– Опускай – скомандовал один могильщик другому, и гроб, покачиваясь, словно на волнах, медленно вошел в могилу.
Люси, взглянув на прощание на гроб, бросила на его крышку несколько кроваво-красных роз и пригоршню земли. Элис, а за ней и остальные, стали бросать землю в могилу. Ее комья, стуча по крышке гроба как прощальный аккорд, постепенно скрывали его из вида. Два дюжих могильщика, орудуя лопатами, завершили дело.
Люди постепенно стали расходиться. Все так же лил мерзкий холодный дождь, навевая грусть и уныние.
– Вот и все – сказала Элис. – Мама, пойдем домой.
Взявшись за руки, мать и дочь молча отправились в путь в сторону опустевшего дома…
Глава 2. Начало
Меня зовут Гектор Льюис. Немного странное имя для нашего времени, не правда ли? По словам моей бабушки Мирей, его дала мне она, но почему именно такое имя, она мне не сказала. Однако моя мать Ирен утверждала, что это имя дали мне по совету однокашников, с которыми они с моим отцом Ричардом жили в одном студенческом кампусе, когда учились в университете. Сейчас, за давностью лет, истину установить уже не представляется возможным. Да и какая, собственно разница? Оно мне вполне нравится!
С детства я жил, окруженный заботой и лаской своих родителей, дедушки Майкла и бабушки Мирей, родителей матери. Они, как могли, оберегали меня от жизненных передряг, и детство мое было счастливым и беззаботным. Я был живым, веселым и жизнерадостным ребенком, довольно непоседливым и в то же время послушным, открытым и наивным, добрым и очень ранимым.