Он со мной не разговаривает. Молча идем к кебу, молча садимся. Мне очень и очень грустно. Не заметил какая я красивая? Все еще «лапу отгрызу»? Строго напоминаю себе, что мне его мнение вообще-то глубоко, очень глубоко безразлично… Но оно не безразлично отчего-то.
– Прекрасно выглядите, Виолетта. – наконец получаю вымученный комплимент. Мда,… что ж, ясно. Недостаточно я преобразилась для Рейнара Хардмана, чего и следовало ожидать. Конечно, он ведь открыто ездит к белому Сиру, а она такая красавица. А уж всяких там волчиц у него не перечесть, а я… одна из многих в его стае. Решаю хотя бы сохранить лицо. Уж лизать ему руки, умаляя снизойти до себя, не стану.
Он сегодня очень красив. Модой немного пренебрегает, но от этого только мужественнее смотрится. Любуюсь исподтишка, но очень стараюсь не смотреть на его руки. Краснею сразу.
Ничего, это просто моя волчица шалит, хочется ей нравиться всем и каждому, это вовсе ничего не значит.
Опера превращается в пытку. Я сижу рядом с Хардманом и чувствую как он касается меня локтем. Невинное прикосновение волнует до дрожи. А еще он сел так вольготно, по-мужски расставив ноги, и от этой позы меня тоже бросает в жар.
Смотрю в бинокль чаще, чем следует чтобы не смотреть на его руки листающие программку, на сильные ноги, не бросать взгляды на лицо. Соберись, Вэл! Ну что ты?! Да у него таких как ты целое поместье, неужто хочешь быть одной из многих?
В антракте он флиртует с белым сиром. Мне, словно обиженной пятнадцатилетке на первом балу, хочется реветь от досады. Вампирша в ослепительном белом платье, укороченном спереди настолько, что чуть подвязки чулок не видно.
Мое платье сразу кажется скучным, слишком закрытым и откровенно девчоночьим. Но я не девочка! Я взрослая женщина! Завтра же куплю… что-нибудь. Брюки! Да! Куплю брюки и пусть этот Хардман слюной захлебнется. Вампирша что-то шепчет ему на ухо, и я вижу как темнеем его взгляд.
Понятно все. Размечталась, Вэл. Альфа стаи, красавец и дамский угодник, Рейнар Хардман даже за все магические секреты Валле не снизойдет до тебя. Что он там говорил? Твоя девичья добродетель для него недостаток. Хранила-хранила свою честь, вот и дохранилась. Радуйся.
Пытаюсь убедить себя, что эти мысли, эти чувства не мои. Это все она, волчица! Она хочет его, а не я. Я… не хочу. Вовсе не хочу. Я серьезная, взрослая, у меня карьера, а это все… низко и мерзко. Не для меня. Да ведь?.. Не знаю! Я запуталась! И мне плохо от того, что он разговаривает с белым сиром. А уж когда она касается его груди, внутри зреет не просто какая-то там обида или досада – я злюсь! Да так, что в горле клокочет рык.