Хорошо быть Артуром. Он бы вмиг придумал что-нибудь остроумное в ответ, так еще бы в спор вступил и вышел из него победителем. Я не такая. Я никогда не смогу пойти против нее.
Подождав несколько минут, я услышала тишину. Дядя Алик с Наташей «свернули лавочку».
Я ходила по комнате и обдумывала о будущих действиях. Стены нагнетали, ковер раздражал. Я взялась за нижний конец и импульсивно дернула, чтобы сорвать, но увиденное напугало меня еще больше. На кирпичной стене, покрытой неприятной на ощупь известкой, зияла большая трещина. Выдохнув, я медленно отпустила покрывало.
Теперь все встало на свои места.
Иногда проще закрыть глаза, чем устранить проблему. Игнорирование – освобождает от лишних слов и действий…
Почему-то в голове всплыло лицо Бори.
Нет, теперь оставаться здесь нельзя.
Так, отперев форточку, я вышла в окно. Пригнувшись, я пробежалась по грядкам. Свет в доме уже погас. Значит, мама пошла спать.
И вот я здесь, готовая кидать камушек, но что-то меня останавливает. Стыд, наверное. То ли время позднее, то ли… то ли просто его посвящать в это не хочу. Домой идти я не намерена. Больше ныть я не хочу, но мне нужна поддержка.
Свет горит, и я вижу даже сквозь плотные шторы его силуэт. «Была, не была» – подумала я и кинула с небольшим отрывом два камушка, что б наверняка.
Он сдвинул штору. Его лицо сразу же исказилось так, словно чего-то испугался. Посмотрев назад, он сделал пальцем жест «один момент». Я кивнула.
Минут через 15 на первом этаже погас свет. Я все еще топталась на месте, ожидая какого-нибудь сдвига ситуации, и молилась, чтобы никого не было на улице.
Еще через пять минут он вышел, осторожно открывая дверь. От сердца словно камень выпал. За это время я напридумывала много чего. Куча картин и все с нехорошим исходом.
– Проходи, – негромко сказал он, осторожно открывая металлическую калитку, чтобы та предательски не заскрипела: – …только осторожно. Бабушка ушла спать.
Я снова кивнула в ответ.
Подойдя к двери, мы стали тише домовых мышей. Подумать только, я сейчас нахожусь в самом загадочном и дорого отделанном доме нашей окраинки, а я не могу увидеть, что меня окружает. Во-первых, потому что на дворе довольно темно, несмотря на свет фонарей неподалеку. Во-вторых, в голову ударил спонтанный адреналин. Совсем не хотелось думать об окружении. Такое чувство, будто я залезаю в чужой дом, чтобы что-то вынести. Ощущение незаконности действий, проще говоря.
В прихожей было еще темнее, поэтому мы пробирались на ощупь. Благо, Артур не отпускал моей руки, даже когда я снимала кроссовки.