Меня он никогда по имени не называл. Как прозвал Мияги, так оно и пошло, покатилось. Некоторые одноклассники до сих пор свято верят, что я только Мияги, а не какая не Мия.
Амир уже подскочил на ноги и потянул меня за капюшон с такой силой, что я чуть опять не свалилась на спину. Либо не завалилась на него.
— Эй, грабли свои убрал, и свалил подобру-поздорову! — Эндшпиль ударил изверга по руке, которая держала мой капюшон.
— Ты чё, золотой, совсем оборзел? Думаешь, засел в своём элитном и жизнь выиграл? — Амир толкнул Дэна в ответ.
— А ты золота не видел и решил заграбастать чужое? — В тон ему ответил Эндшпиль.
— Совсем попутал?! — Разъярился Амир.
Слово за слово, и между парнями завязалась потасовка, они толкали друг друга то в плечо, то в грудь. Сыпали уязвленными интонациями, меняли тембры, чтоб слышалось помужественнее и поопаснее.
Эндшпиль даже со всей дури зарядил извергу шалбан в лоб. Тот сразу покраснел, как у рака.
Около нас стали останавливаться. Кто-то вытащил телефон и начал снимать. Конечно, событие века. В тихом, уютном месте, храме учёбы вдруг распустились две боксерские груши и так и манят двух дураков.
Под шумок я отошла в сторону. Ещё раз убедилась, что выпала из поля зрения и Амира, и Дэна. И рванула к крыльцу. До него как раз оставалось чуток. А там и лицей, там охрана.
Мне навстречу уже бежали завучи, которых, видимо, предупредили о стычке. Послышались громкие крики, визги, улюлюкания, которые вдруг смолкли, когда завучи наконец пробрались к месту событий.
Мне было на руку, что схлестнулись два моих заклятых врага.
Только Эндшпиль, в отличие от изверга, меня прошлую не знает. Поэтому издевается над такой, какую видит сейчас, в лицее. Незаметную, «необидчивую», неприхотливую. И ужасно терпеливую.
Изверг же знает всё, может стрельнуть всем и сразу попадёт в цель.
Я зашла в лицей и, ни на кого не глядя, прошла в гардероб. Те, кто успел уже прийти, стопились у витражных окон, чтобы посмотреть бесплатное представление.
Публика требовала махича!
Как и всегда бесшумно и незаметно я вошла в класс и прошла к своей последней парте. Парты в лицее стоят по одной, соседей нет, прям всё создано для таких одиночек и интровертов, как я.
Тот, кто хочет успевать в учебе, за последней партой не сидит. Но в моём случае это был единственный выход. Лучше я буду смотреть в спины другим, чем слышать у себя за спиной, как меня обсуждают.
Друзей или хотя бы знакомых за время учебы в лицее я не завела.
Пыталась общаться со всеми или найти подход к каждому, но Эндшпиль пресек это на корню, отвадив от меня даже добряков, которые были не прочь подружиться с новенькой.