Necrous-2. Судьба по сценарию (Карамзин) - страница 43

– Товарищ майор все еще в Красном, но для тебя есть от него сообщение, сейчас зачитаю, – послышался треск, а затем радист передал сообщение Трофимыча, из которого следовало, что меня разыскивают за мародерство, вооруженные грабежи и убийства в Кемеровской области. Приказ исходит от некоего Степникова И.И., генерал-лейтенанта полиции в Новосибирске. Радист присвистнул и объяснил, что это один из главных в Красном и вообще по Сибири. Далее Трофимыч сообщал, что Корнилов Станислав, отец Сони и мой друг, загремел на «Тройку» из-за пьяной драки на территории убежища, а, как выяснилось, подрался он с сыном того самого генерал-лейтенанта.

– Вот это да, – присвистнул я. – А что за «Тройка», в которую Стас загремел? Приём.

– Тюрьма общего режима в Новосибирске. Ее по-прежнему удерживают военные. Туда и по сей день ссылают проштрафившихся. Недавно оттуда сбежали многие во время выезда на строительство укреплений одного из убежищ, больше ничего не знаю. Приём.

– Это все? Приём.

– Никак нет. Есть еще расписание военных патрульных групп. Запоминай и не суйся туда в эти даты: 17-тое убежище Северное. 19-тое Киселевск, весь день и возможно ночь. 22-того Прокопьевск. , – последовала некоторая пауза, а затем радист продолжил, – следующий выход на связь после 24-го июля , как раз товарищ майор должен вернуться, постарайся не затягивать, чтобы я тут не ждал тебя, теперь все. Приём.

– Все понял, спасибо. Конец связи.

– Конец связи, – послышалось в ответ, и я выключил рацию. Я сидел на трубе вентиляции и пытался переварить услышанное. Что вообще происходит, пока еще не было понятно, но я надеялся, что Трофимыч сумеет разрешить ситуацию и оправдать меня. То, что я искал припасы в брошенных домах, конечно, было правдой и могло называться мародерством, но вот вооруженные грабежи и убийства…

Я вернулся домой и решил попробовать сегодня зайти в убежище Северное с чужим паспортом. Довольно быстро выбравшись из леса и проскочив через сожженную деревню, я выехал на трассу. Трасса до Новокузнецка была пустой: за весь недолгий путь навстречу проехало всего два ничем не примечательных автомобиля. Хотелось поприветствовать их дальним светом фар или сигналом, но так я мог их напугать или ввести в заблуждение. На въезде в город из-за аварии на противоположной полосе, ведущей в обратную сторону, образовался большой затор. Машины были брошены с открытыми дверями и багажниками. Судя по раскиданным вокруг них вещам, здесь уже приложили руку мародеры. Вероятно, сливали бензин. Ближе к концу пробки на многих машинах виднелись кровавые следы, кое-где стекла были забрызганы кровью изнутри. Прямо через обочину в поле уходила прокатанная тропа. Кто-то пытался вырваться из затора, но легковые, застревая в кювете, заградили и этот путь к спасению. Глядя на всю эту «металлическую мясорубку», живо представлялось, какие безумства здесь происходили в момент исхода. Хотелось верить, что многим все же удалось спастись. Ближе к городу я увидел знак, указывающий на объездную дорогу, по которой можно было добраться в убежище Северное. На неё я и свернул. Объездная дорога долгое время шла через лес, а потом вывела на открытое возвышенное место, откуда мне открывался вид на мертвый Новокузнецк. Сбавив скорость, горестным взглядом я окинул простирающийся пейзаж. Точно такую же картину уже наблюдал в Ленинске-Кузнецком, когда пережидал катастрофу на строительной площадке сотовой вышки. Здесь же было еще больше дыма от угасающих пожаров и выжженных дотла многоэтажных домов. Город окутывало что-то зловещее, неуловимое, ощущаемое всем нутром. Затолкав свой настоящий паспорт под обшивку сиденья на случай, если меня остановят военные, я добрался до въезда в убежище Северное, не встретив по пути ни одного зараженного. Огромная территория, огороженная забором с колючей проволокой и подведенными железнодорожными путями, а также кольцевой трассой вокруг, простиралась передомной. Укрепление, как и ожидалось, было серьезным. Людей внутри было очень много, и всюду над заборами виднелись смотровые вышки, на каждой из которых по несколько вооруженных людей. На въезде располагалось КПП, и уже отсюда было видно около десятка военных с автоматами, которые досматривали въезжающий транспорт и людей. Кроме того, то и дело проезжали патрульные УАЗы с открытым верхом. К счастью, на меня никто не обращал особого внимания. Из-за двух грузовиков, с водителями которых у военных возник какой-то конфликт на КПП, в проезде образовалась пробка, но никто не изъявлял недовольства, и все терпеливо ждали. Я стоял вместе с остальными, размышляя как лучше поступить дальше. Наконец, ситуация на КПП разрешилась, и очередь вместе со мной стала продвигаться к въезду. Я подъехал к въезду в убежище и встал в немногочисленную очередь на КПП. Теперь проблем с прохождением контроля не должно было возникнуть. Следуя знакам вышедшего навстречу часового с автоматом, я подъехал к тяжелому металлическому шлагбауму и опустил стекло. Подошедший военный попросил документы; когда я ему их передал, он довольно поверхностно с ним ознакомился. Пока первый изучал документы, второй обходил машину и заглядывал в окна. Ничего не сказав, первый вернул мне документы и подал знак проезжать. Дождавшись, пока он поднимет шлагбаум, я заехал на территорию убежища. Облегченно выдохнул, но за шлагбаумом оказался второй пропускной пункт, организованный уже намного серьезнее. На дороге стояли бетонные блоки, отделяющие заезд на территорию, а справа от входа виднелся тяжелый пулемет, установленный на мешки с песком. Цепь, с развешанными на ней красными тряпками, преграждала дорогу. Волнение почувствовалось снова. Я объехал блоки, всеми силами стараясь не выдать себя, и остановился у цепи.