– Посидите пока здесь, – сказал полицейский урядник.
За решётку его сажать не стали, а выделили место в каком-то кабинете. Помещение было небольшим. Осмотревшись по сторонам, Дементий обратил внимание на слабое освещение и на то, что мебель была выполнена из дубовой древесины, на столе стоял графин с водой, стены были обшарпаны, штукатурка слегка сыпалась, и на фоне всего этого «великолепия» блистал портрет Императора
Какое-то время Дементий сидел в кресле, молча наблюдая за происходящим, но после того как жажда всё-таки взяла над ним верх, он потянулся за графином с водой и в этот момент в кабинет зашёл толстый мужчина в мундире.
Это был Краснощёков Матвей Григорьевич – главный полицмейстер здешнего правоохранительного заведения. Мужчина средних лет, с пепельно-седыми волосами и красиво подстриженными бакенбардами уселся в кресло. К слову, полицмейстер еле запихнул свою пятую точку в это кресло из-за своего полного телосложения. Он стал внимательно всматриваться в какие-то бумаги, разбросанные в хаотичном порядке на столе. Вытерев платочком пот со лба, он вдруг произнёс:
– Никогда бы не подумал, что такие приличные молодые люди могут являться угрозой общественного порядка, – и презрительно взглянул на Дементия. Вскоре же продолжил:
– И как Вы к нам попали?
В ответ была тишина. Прищурившись специально, Дементий внимательно смотрел на Матвея Григорьевича, пытаясь просверлить его своим волчьим взглядом.
– Я, кажется, поинтересовался у Вас, – продолжил он.
– В возникшей ситуации мне незачем с Вами разговаривать, так как нахожусь я здесь абсолютно на незаконных основаниях. Меня оклеветали. Это всё, что Вы должны знать.
– Если человек попадает к нам, значит это не просто так. Порядочные и законопослушные люди спокойно гуляют по улочкам нашего дивного посёлка, наслаждаются летом, а не пытаются развязать политический бунт! – вдруг под конец, полицмейстер превысил свой тон и внимательно посмотрел на молодого человека.
Дементий засмеялся. Его смех не был истерическим или, наоборот, веселым, скажем так, он был с лёгкой иронией, направленной на осуждение и призрение правоохранительной среды.
– Я что-то смешное сказал? – сердито спросил Матвей Григорьевич.
– Отвечать я Вам ничего не буду, так как мой арест был совершён без оснований. Я пришёл сюда исключительно для того, чтобы узнать, кому я перешёл дорогу.
Лицо полицмейстера приобрело багровый цвет, он то и делал, что каждые пять минут, вытирал пот со своей разъевшейся физиономии. Вид у него был недовольный и даже слегка озлобленный.