Через пару дней в супермаркете мелькнуло знакомое лицо – "посланник случая" ступил на территорию Мамоны. Первым возникло предположение, что Костя Михайлёв зашел что-то купить, только я отмела эту догадку, как ошибочную, ибо появился он поздним вечером и уже держал в руках наполненный пакет.
– Плохо выглядишь, – так он сказал.
Костя заговорил с Кречинским (мой любовник дежурил той ночью опять); я навострила ушки.
– Ты часом не болен?
Кречинский пошутил (выглядел он, действительно, паршиво):
– Все там будем. Кто раньше, кто с опозданием.
Костя протянул пакет:
– Мама передала. Оладушки, ты любишь.
– Обожаю. – Кречинский сунулся в пакет лицом: – М-м-м! прелесть! Как мама?
– Мама в порядке, – проговорил Костя и нетерпеливо переступил. – Как ты? Я за тебя волнуюсь.
– Ничего.
"Ни-че-го…" – мысленно повторила я. Наши с Костей линии жизни явственно пересекались, но чего ради? Почему здесь? Зачем сейчас? Этого я не понимала, а потому нервничала. Слегка.
– Послушай, – Костя ухватил охранника за руку. – Пойдём к нам. А? У нас Баженов, я тебе рассказывал…
"Смотри ка, отыскался целитель!"
– …Пойдём, пусть он тебя посмотрит. Он удивительный доктор! Просто невероятный!
Кречинский посмотрел на часы, оглянулся на юламейку, сказал, что это неудобно:
– Я ж на работе.
– Всего полчаса! – не унимался Костя. – Я прошу! Ради меня!
– Да что с тобой такое? – удивился Кречинский. – Квакнул ты, что ли сухаря?
"Судя по развязному предположению, они друзья". – Вслед за мыслью вспыхнула зависть: я попыталась припомнить своего последнего друга и не смогла.
Часть 2. Кречинский
Костя лгал. Чуточку лукавил. Недоговаривал. Дело в том, что здоровье Кречинского его не волновало. Нет, волновало, конечно, но во вторую очередь. Главным образом "посланец случая" надеялся, что охранник поговорит с Баженовым по-мужски. Строго.
"Униформа у него военная. Берцы. – Костя окинул приятеля взглядом. – Дубинка у пояса хороша. Внушительная". Если бы он только вообразил, для чего Кречинский использовал эту дубинку в последний раз…
…Ещё когда Гольдштейны (предыдущие "хозяева" целителя) легко и без малейшей мзды согласились расстаться с Баженовым, Костя насторожился: "Что-то не так, – подумал он. – У Гольдштейна снега в горах не выпросишь. С чего такая щедрость?"
Баженов оказался замечательным лекарем – это правда. Он осмотрел маму, сосчитал пульс, проверил дыхание и даже обнюхал – "каждая болезнь пахнет по-особому". Потом сварил на огне зелье из трав и решительно выкинул все имеющиеся в доме таблетки – мама вопила, но Баженов оставался непреклонен. Чтобы успокоить гражданку, он сунул ей за щёку шарик опия (назвав его леденцом), и приказал сосчитать от двадцати в обратном порядке. На цифре "девять" мама уснула, лицо её разгладилось и напоминало моську подростка, коему обещали купить велосипед.