Он, и правда, пробовал ходить к любовнице. Но та тоже постоянно говорила, куда-то звала, обо всём спрашивала и даже чего-то требовала.
И самое неприятное: после щебечущей любовницы приходилось идти к щебечущей жене. Вопросы и разговоры были одинаковыми. Выходило, что теперь он по два раза за вечер отрабатывает один и тот же спектакль. Вдобавок ко всему теперь он чувствовал себя по-настоящему виноватым, а не просто уставшим и потому, не находящим в себе сил для оказания знаков внимания супруге.
Алексей Николаевич стал задерживаться на работе. Блаженные часы после шести вечера, когда коллеги разбегались по домам, он проводил в тишине и неге, даже немного скучал по своим.
Долго это продолжаться не могло. Начали коситься сослуживцы, начальство заволновалось, не попросит ли Алексей Николаевич надбавку за сверхурочные…
Деваться было некуда. Только домой.
Алексей Николаевич только что пришёл с работы и с размаху плюхнулся перед компьютером, запустил всегдашнюю игру и надел наушники.
Невыносимая тоска пробрала его до костей. Хотелось выть. Хотелось плакать. Хотелось добежать до края этой Земли и спрыгнуть с него в черноту небытия. Раствориться, чтобы не осталось ничего, ни единой клеточки, исчезнуть, сойти с ума, чтобы перестать даже на секунду осознавать себя, осознавать эту тяжесть, перестать думать о будущем, беспокоиться о вчерашнем. Чтоб только пустота и больше ничего.
Вспомнилась детская страшилка про Буку Страшного. Рассказывали на уроках музыки, когда речь шла о Мусоргском.
«Этот Бука, он маленький, меньше таракана, – таинственным голосом говорила Инга Павловна. – Он живёт под кроватью в детской комнате или за плинтусами. Маленький, чёрненький. Но он растёт, растёт вместе с ребёнком, питаясь его грехами и шалостями. Привязал ребёнок к собачьему хвосту банки, своровал конфеты или варенье из тайника, Бука тут же станет побольше. И вот уже большой совсем становится Бука, не помещается под кровать.
Теперь приходится Буке жить в шкафу. Сидит он там, а сам в щёлочку всё за ребёночком подглядывает. Растёт ребеночек – растёт с ним и Бука.
А как вырастет Бука Страшный от грехов да проказ детских, как наберётся сил, выберет ночку потемнее да схватит мальчишку или девчонку, да в лес утащит. Там найдёт низинку поглубже да посырее под елкой тёмной. Яму выроет да дитё в ней и прикопает.
А сам сядет караулить. Пока ребёнок в яме кричит да бьётся, Бука Страшный песню волчью поёт, никого к низинке не пускает, филином кричит, чтоб случайных охотников до кладов в ночи напугать. А как только затихнет дитя, Бука Страшный тут же его откопает да пока мертвец не остыл, кровь из него тёплую и высосет.»