— Обойти все дома, — велел он сотникам. — И первым делом освободить всех христианских рабов до единого.
— А если кто не похочет? — поинтересовался умудренный опытом Парфенёв. — Мало ли таких в Кафе было обасурманившихся?
— Палками гнать! — отрезал Федор. — Никоторого не оставлять. Хоть обрезанных, хоть холощенных. Всех на корабли!
— Как прикажешь, господин полковник, — отозвался озадаченный сотник.
— Вторым делом, — продолжал Панин, — всех девок местных, кто на лицо не страшен, в ясыри забрать, а парней и молодых мужиков поздоровее, заковать в цепи и на весла в тех кораблях, что в гавани захватили.
— Исполним.
— Ну а в-третьих, тащите на наши галеры все ценное и какое найдется оружие. А когда все вывезем город спалить дотла! Мое слово твердое.
В ответ на последнее распоряжение сотник немного помялся, как будто не одобряя подобной жесточи, однако возражать не посмел и тут же отправился выполнять приказание.
Сам же Панин, вместе с несколькими охотниками принялся осматривать дворец паши. Как и следовало ожидать, османский военачальник жил на широкую ногу. Имелись у него и золото с серебром, и драгоценная утварь, и многое иное, ставшее добычей русского воеводы. Все это требовалось сложить в сундуки или мешки, после чего переправить на эскадру.
Казна, как оказалось, у турок тоже не пустовала. Набралось несколько больших и малых бочонков монет, которые Федор приказал засмолить и тут же опечатал перстнем, когда-то подаренным ему государем.
— Это государева доля, — пояснил свои действия Панин, строго глядя на подчиненных.
— Да разве ж мы без понятия? — сделал честные глаза Ванька-Кистень, успевший вместе со своими подчиненными награбить немало добра.
Как ни богат был паша, а во многих домах местных купцов и именитых горожан нашлось не меньше. Со всех сторон в порт казаки и охотники тащили сундуки и узлы, а то и набитые доверху телеги о двух больших колесах с добром горожан. За ними вели связанных девиц и молодых женщин, и наскоро закованных в колодки мужчин.
Плач и стон царил по всему городу. Русские ратники и сами не были ангелами, но то, что творили освобожденные из рабства пленники, спешившие выместить свои обиды на вчерашних хозяевах, вообще не поддавалось описанию. Улицы и дворы были завалены трупами. Все что не удавалось унести, ломали и поджигали. Так что подымавшиеся над древним Синопом языки пламени и дым, казалось, возвещали о конце света.
Вернувшегося на корабли Панина встретил капитан Селиверстов.
— Ну, что, — устало спросил полковник. — Хвалитесь. Сам вижу, богато трофеев взяли!