— Кажется, я понял, — кивнул Корнилий.
— Если кажется, крестись! — перебил я своего телохранителя. — А я тебе прямо говорю, посланника крымского хана, надо так мордой в изменившиеся обстоятельства натыкать, чтобы у самого Джанибека юшка из носа потекла!
— Как будет угодно вашему величеству.
— Ступай и приготовь все как следует… хотя постой… толмач у тебя добрый есть?
— Найдется. К тому же я и сам немного понимаю их язык. Но если надо можно будет привлечь Рожкова…
— Нет! Хотя позови, конечно, но главное немедля пошли за этой девкой, что с Попелом сожительствует.
— Вы полагаете?
— Да! И пусть оденется так, чтобы видно было, что она девица! И это, самого чеха тоже кликни, пусть рану мою посмотрит.
Послом хана оказался крепкий мужчина, лет примерно сорока или около того в богатом наряде. Поверх затканного золотом кафтана, накинута шуба из драгоценных мехов, на голове белая чалма, показывающая, что ее обладатель в свое время предпринял хадж в Мекку. В аккуратно постриженной бородке серебрилась седина, а в глазах плескалась ненависть пополам с презрением. Сопровождали его пара мурз рангом поменьше и четверо нукеров.
Воинов наши просто не пустили, велев им оставаться за воротами, а самого посланника и его свиту заставили идти по палящему августовскому солнцу пешком. Отчего во дворец паши они вошли уже не в столь блестящем виде.
Приемный покой, как я и приказал, был перегорожен ширмами и завешен разными кусами тканей, среди которых можно было узнать зеленые знамена раньше реявшие над башнями Кафы. Приободрившийся в прохладе палат посол, попытался принять горделивый вид, но тут его постиг новый удар. На переговоры с ним вышел телохранитель царя урусов, а толмачила ему… женщина.
— Почему он стоит, как перед равным? — лениво осведомился Михальский, дурная слава которого дошла и до здешних земель.
— Господин спрашивает, почему вы до сих пор не на коленях? — с удовольствием перевела злорадно улыбающаяся Нахат.
Все трех посланцев тут же подхватили дюжие ратники и потащили вперед, нагнув едва ли не до выложенного прихотливой мозаикой пола.
— Кто вы такие и зачем пришли?
— Кто вы, грязные шакалы, и зачем тревожите покой важных господ?
— Как ты смеешь, женщина, говорить с нами подобным образом?! — не выдержал татарский бек, заговорив на вполне понятном русском языке.
— Я говорю с тобой, старый ишак, как ты того заслуживаешь! — не осталась в долгу девушка.
— Меня послал великий хан Джанибек-Гирей, — обратился к Михальскому посол, решив не тратить более времени на дерзкую девчонку. — Мое имя Юсуф-бек.