У меня к нему было очень много вопросов, но ответ на главный я могла узнать и без его участия.
— Не сейчас, — ответила я, собравшись. — Нам стоит поговорить без свидетелей, но прежде… Не мешай мне, пожалуйста.
Заклинание поиска родственной крови вновь вырвалось из моих уст, зазмеилось, заструилось вместе с магическими потоками. Проговаривая каждое слово, я искренне молилась Всевышнему, чтобы Истол не оказался моим братом.
Отчего-то для меня это было очень важно, хотя, по сути, в моем восприятии ничего бы не изменилось. Я и так считала его скорее братом, другом и совершенно не рассматривала в качестве возлюбленного.
Потому что мне было с чем сравнить. Галеций Вантерфул не вызывал во мне и десятой части тех эмоций, чувств, ощущений, что безраздельно принадлежали Амадину — мужчине, которого по-настоящему я толком и не знала.
Структура заклинания сформировалась, но, не найдя никого подходящего вблизи, нити просто рассыпались, что, несомненно, не стало тайной для некроманта. На меня он посмотрел выжидательно, одним своим взглядом требуя объяснений.
А я вдруг поняла, что не готова ему их дать.
Что он сделает, когда поймет, что я не наследная дайна, пустышка, подделка, на которую было возложено так много надежд? Я не знала. Одна часть меня хотела доверять ему безоговорочно, а вторая напоминала, что передо мной аристократ — тот, от кого априори не стоит ждать ничего хорошего.
Совесть дернулась, но лишь на миг. В конце концов, от меня у Истола тоже имелись тайны.
— Заклинание, снимающее иллюзии, — солгала я, пряча пристыженный взгляд. — Но не думаю, что оно работает на самом деле.
— Ты опасалась, что под моим обликом к тебе может подойти кто-то другой? — удивился мужчина.
— Прости, но после произошедшего сегодня я уже ни в чем не уверена. Это ты устроил Берни работать во дворец?
— Я, — не стал некромант отпираться, да и не стоило. — По твоей просьбе я нашел ему хорошее место. Он не показался мне тем, кто способен на преступление. Выходит, я ошибся.
— Не ты один. Я знала его гораздо дольше тебя и…
Мне было трудно подобрать слова. Я пыталась не сказать лишнего, но так или иначе выходило, что о поступке естийя Истол должен был знать, а значит, должен был знать и обо мне, потому что одно без другого рассказать не получалось.
Отметив, как мужчина пересел на мою скамейку и взял меня за руку в знак поддержки, я едва не расплакалась. Просто потому, что это невероятно трудно — быть одной. Я всю свою жизнь была одна, но сейчас был не тот случай. От моих решений зависела не только моя жизнь.