Ослепительно-яркое кольцо портала возникло прямо в воздухе, стоило мужчине легонько взмахнуть рукой. Взглянув на голубое марево, я не сделала ни шага.
— Я не выйду за тебя замуж, Истол, — попыталась я донести до него то, чего он слышать никак не желал.
— Павлиция, этот вопрос уже решен.
* * *
Как бы ни старалась, я так и не смогла сомкнуть глаз. Бездумно пролежала всю ночь в центре роскошной кровати под боком у взявшей меня в плен хиксы. Ее хвост был мне одеялом, сама она — мягкой подушкой. Олли остро реагировала на любые звуки, что доносились из-за двери, а потому первая услышала шаги в гостиной. Когда дверь выделенной мне спальни отворилась, я уже была готова к тому, чтобы увидеться с утренним незваным визитером.
Визитером оказалась служанка, которой было поручено подготовить меня к завтраку. Я не любила, когда другие касались меня или помогали мне принять ванну, но в таких случаях, как сегодня, не спорила и поддавалась безропотно.
Просто потому, что не хотела досаждать наемным девушкам. Жизнь во дворце для них и так не являлась медом. Здесь с них спрашивали гораздо строже, а требовали в разы больше.
Облачившись в утреннее светло-желтое платье, я призвала хиксу вновь обратиться кольцом, а сама вышла в смежную с моей спальней гостиную. Изящный диван на львиных ножках стоял рядом с камином в окружении двух кресел и низкого столика. Чуть дальше в стороне имелась дверь в небольшой кабинет, в котором стоял пустующий книжный шкаф.
Туда я заходила лишь единожды, когда осматривала выделенные мне покои.
Выполнившая мое поручение служанка замерла у двери, склонив голову. Отпустив ее кивком, я подошла к большому окну — во всю стену. Там для меня накрыли стол к завтраку, чтобы я не осталась голодной, как в прошлый раз.
За столом в окружении министров и других придворных паразитов есть было попросту невозможно. Может, кому-то это и нравилось, но я терпеть не могла, когда мне в рот кто-то заглядывал. Мне хватало несчастных глаз Олли, которая по первости всегда сидела рядом, преданно заглядывая мне в глаза, когда я принимала пищу.
Ровно через двадцать минут за мной явился Истол.
Черные круги под глазами, белое, словно вымазанное мелом, лицо, черная рубашка под темно-серым камзолом, который будто натерли до блеска серебром.
Опершись плечом о дверной косяк, куратор однозначно делал вид, что у него все замечательно. Но замечательно не было. Силы постепенно покидали его.
И вот где этот Амадин, когда он так нужен?
— Выглядишь паршиво. Еще немного, и я стану вдовой до того, как мы поженимся, — шагнула я к нему, подавая руку.