Там Емельян меня и отыскал.
— Так и знал, что найду тебя здесь, — он подошел сзади и обнял меня за талию, — идем? Я все приготовил.
Откинула голову ему на грудь и втянула носом воздух. Пахло от Емельяна как обычно — им самим. Это что-то такое натурально-мужское, сообщающее самкам о здоровье и силе самца, смешанное с дезодорантом или шампунем, которые добавляли ему тонкие нотки моря, соли и ветра. Никаких примесей женского парфюма я от мачо не уловила…
Стоп. Что это я делаю? Я же не должна думать, где и с кем он был весь день, а уж спрашивать и подавно не собиралась — не мое дело.
— Пойдем. Признаться, думала уже и не дождусь тебя, — легкая нотка недовольства все-таки вырвалась, и я поспешила сгладить ее похвалой, — прошлая ночь была насыщенной, и к вечеру я падаю с ног.
Емельян довольно и победно заулыбался.
— Мы сегодня недолго. Завтра в горах нам понадобятся силы.
Я прикусила губу из-за острого приступа угрызений совести. Может, сказать ему, что никаких гор не будет?
Нет, не стоит. Тогда наш последний вечер превратится в вечер прощания и покроется моими слезами. А я не хочу омрачать его тоской. Ничего. Так лучше. В конце концов, мы друг другу ничего не должны. Мы даже фамилий друг друга не знаем! Пусть так и остается.
Мы покинули песчаную полосу и перешли дорогу. Я немного удивилась, когда Емельян повел меня к себе на виллу. Неужели я увижу дом изнутри? Наверняка там есть фото или какие-то другие предметы, которые немного приоткроют мне его тайну.
Но нет. Пикник был накрыт в беседке у бассейна — там мы и провели весь вечер. А когда я изъявила желание сходить в туалет, Емельян отвел меня в санузел на первом этаже виллы, не зажигая света в доме. Все, что я узнала для себя нового — это был гостевой санузел, и им давно не пользовались.
В общем, когда я в конце вечера, нацеловавшись на всю оставшуюся жизнь, я засобиралась домой, меня уже не мучили угрызения совести за внезапный отъезд. Я решила считать его маленькой местью за скрытность Емельяна.
А когда я осталась одна на вилле Романа Владимировича, уснуть не получилось даже на те пару часов, что оставались до приезда Бориса.
Благодаря этому и прошлой бессонной ночи в самолет я садилась уже в состоянии зомби. Отрубилась, когда еще даже двигатели не завелись. Силы закончились как-то резко. Зато я не переживала и не плакала. Я даже не особо запомнила перелет.
А вот когда мы приземлились, и Родина встретила меня хмурым небом, мелким дождем и девятнадцатью градусами, я резко осознала, что сказка закончилась. И вот в тот момент уже слез сдержать не смогла. Хорошо, что дождь усилился, и никто не понял, что я плачу.