— Пройдешь? — наконец, выдавила я не своим голосом.
— Ты точно не поедешь со мной на базу? — тихо и с затаенной надеждой в голосе на то, что я изменю решение, спросил Емельян.
Мелькнула малодушная мысль отложить разговор и поехать. Черт с ними, с увеселительными мероприятиями! Потерплю. И к бабушке можно пока не ехать. Когда Сева раздобудет тот миллион еще? Но я эти мысли прогнала. Правильно Алла говорит: перед смертью не надышишься. Ну и не заслужил мачо нечестности с моей стороны.
— Нет, не поеду, — вздохнув сказала я, — но мне очень нужно тебе кое-что сказать… рассказать то есть. Пройди, пожалуйста.
Ну вот! Я это сделала!
Эмиль мимолетно нахмурился, но вошел в прихожую. Я следом. Дверь на замок закрывать не стала.
— Проходи в зал, не разувайся. Будешь чай или кофе? — изобразила я из себя радушную хозяйку.
— А просто вода есть? — спросил Эмиль, снимая с ног кроссовки.
Не послушался и босиком прошел туда, куда я его отправила, с любопытством оглядываясь по сторонам.
Опять стало неловко. Нет-нет, у меня чисто! За его дорогие носки я не переживала. Да и нижнее белье на спинке дивана у меня не валялось. Ремонт тоже был неплохим: современным и свежим. Но вот сама типовая двушка со стандартными потолками и окнами, тесными комнатами, недорогой мебелью… Если вспомнить испанские виллы и сравнить, то моя квартира — настоящее убожество. Эмиль явно к такому не привык.
Поспешила в кухню, чтобы достать из холодильника для гостя минералку, а заодно и приложить ее к горящим щекам. Стояла так с минуту, пока не замерзли руки.
А когда вошла в зал со стаканом и бутылкой, Лютовский уже разместился на диване. Поставила все на журнальный столик перед ним, уселась в кресло. Впилась ногтями в ладони, три раза выдохнула и решилась.
— Емельян, я не могу принять твое предложение о повышении, потому что беременна, — выпалила на одном дыхании, — и вскоре мне предстоит декрет.
Мачо поперхнулся и закашлялся. Ох, надо было хоть подождать, пока он глоток сделает.
— Отец ребенка — твой бывший муж? — спросил он непонятным тоном, когда смог разговаривать.
— Нет. Срок чуть больше пяти недель… — поспешила я опровергнуть это нелепое предположение.
Надеюсь, он умеет считать, и мне не придется самой озвучивать, кто отец малыша.
Считать он умел, да и тугодумом не был…
— Я? — спросил коротко и опять с непонятным выражением.
Естественно, без восторга, но и без ужаса.
— Да, — я кивнула и принялась оправдываться. Вообще то, я не хотела просить прощения и обелять себя, но это вышло как-то само собой: — Поверь, Эмиль, я этого не планировала! Я вообще думала, мы с тобой никогда не увидимся. Я понятия не имела, что ты сын Романа Владимировича, — полилось из меня как из дырявой грелки. — А еще ты должен знать: я не собираюсь у тебя чего-то требовать и на что-то претендовать…