Постоялый двор находился почти сразу за центральными воротами. Этот небольшой портовый городок был отгорожен высоким каменным забором. В такое позднее время я с трудом могла разглядеть центральную улицу, а потому даже не пыталась присматриваться. Хотелось только одного: лечь спать и не вставать хотя бы в ближайшие шесть часов.
— Все завтра.
По добротной каменной лестнице я поднималась с трудом, но Далар меня не торопил. Придерживал для меня дверь, а потому в тускло освещенный холл постоялого двора я вошла первая, чтобы тут же испуганно замереть прямо на пороге под десятком пар чужих глаз. Эти маски и темные одежды я могла бы различить даже в темноте.
— Дочка, ты чего встала? — спросил Далар, обходя меня и закрывая таким образом собой. — Добра этому дому, — поздоровался мужчина, давая мне возможность отдышаться.
— И вам добра, — с улыбкой отозвалась, видимо, хозяйка заведения. — Комнатку али ужин?
— И ужин, хозяйка, и комнатку. Да и ванну не помешало бы с дороги.
— Это мы завсегда рады. Здесь отужинаете или наверх подавальщицу отправить?
— Здесь, хозяйка. В доброй компании отчего бы и не отужинать? Ну-ка, сдвиньтесь-ка, молодцы, дайте дочке моей присесть. Устала она с дороги.
Я изо всех сил пыталась прийти в себя, но сердце колотилось как неродное. Была бесконечно благодарна Далару за то, что он взял все в свои руки.
Во-первых, как единственный мужчина среди нашего разношерстного семейства, он являлся главным, если исходить из документов. А кто главный, тому и слово.
Во-вторых, вот такой панибратский настрой очень к себе располагал. Мы как бы говорили, что скрывать нам нечего, да и за стол к тайной канцелярии Деолского короля сесть было хоть и рисковым, но хорошим решением. Чем ближе мы к ним, тем дальше их мысли от верного направления.
В конце концов, даже если у них была моя черно-белая фотография, узнать во мне сейчас ту самую эреллу Кроунвол было попросту невозможно.
В грязном простецком платье, с двумя маленькими детьми и с волосами, убранными под платок, — да меня бы сейчас и фиктивный супруг не признал. А уж если брать во внимание отечность и набранный за две недели вес, то выходила я «настоящей красавицей». Особенно с синяками под глазами на половину лица.
— Садитесь, конечно, — поднялись мужчины на ноги, освобождая сразу три ближайших стола. — Мы все равно уже собирались уходить.
— Вы если из-за нас, то не нужно, — пошел на попятную Далар. — Простите старика, если что не так. Мы и за другой стол сесть можем.
— Дело не в вас, не переживайте, — вполне дружелюбно отозвалась одна из масок. — Нам уже пора.