— Налетай! Подходи! Покупай пироги! — вещала я с широкой улыбкой. — Пирог сладкий! Жизнь будет гладкой! Подходим, не стесняемся, пирогами закупаемся!
Я успела продать несколько пирогов и сироп от кашля, когда эрелл Брейвиль вернулся к нам с покупками. Девчонки тут же облепили его как родного, за что и получили две порции мороженого в вафельных стаканчиках. Далару досталось подобие сэндвича с мясом и овощами, но вместо хлеба была использована лепешка. Мне же тоже предложили лепешку, но только с фруктовым джемом. Очень было похоже на старое доброе яблочное пюре.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я мужчину, чтобы быстро расправиться с лакомством.
Сама не поняла, как оно закончилось, но отдыхать было некогда. Пришла пора приступать ко второй части плана.
— Любовные зелья! — не стала я даже прибегать к креативу, потому что точно знала, что одна эта фраза соберет у нашего прилавка всю ярмарку.
Так и получилось.
Зелья шли на «ура», но я не продавала их с целью побыстрее заработать, а тянула время, предлагая дамам присмотреться и к другим, несомненно, стоящим товарам.
Рассказывала о нежном мыле ручной работы, которое будет не стыдно подарить подруге. О тониках и масках для ухода за собой, чтобы вид был свежим, а кожа молодой и здоровой.
Очередь образовалась не меньше, чем у прилавка с закусками, но и эрелл Брейвиль времени зря не терял. С энтузиазмом предлагал свои товары, живенько распродавая микстуры, мази и порошки.
Когда последнее любовное зелье было продано, наш прилавок заметно опустел, как и корзинки за нашими спинами.
— Устали? — заботливо спросил Ар, помогая мне присесть на единственный стул.
— Немного. Тяжело долго стоять, — потирала я поясницу, больше всего желая сейчас вытянуть ноги и занять горизонтальное положение, но отдыхать пока было рано.
У нас все еще остались нераспроданные товары, да и девчонки рвались туда, где слышался детский смех. Я бы и сама была не прочь посмотреть на фокусы магов.
— Лови! Лови этого гаденыша! — вдруг раздался громогласный мужской голос чуть правее от нас.
— Помогите! Ребенка убивают! — вторил ему испуганный детский голосок.
Вся усталость мигом прошла, а я тут же оказалась на ногах, торопясь к месту событий. Мальчугана лет восьми держал за шкирку внушительных размеров мужчина в белоснежном фартуке. Подранная грязная одежда свисала на мальчишке тряпьем, длинные, неровно остриженные волосы закрывали глаза, а худенькие ручки и ножки казались палками.
— Кто платить за колбасу будет, оборванец? — кричал торговец, беспрерывно тряся мальчишку. — Где твои родители? Куда ты дел мою колбасу?