Просто чаще всего в детский дом попадали три категории детей: отказники, дети из асоциальных семей и дети, чьи родители погибли, а других родственников, которые могли бы возложить на себя ответственность за ребенка, просто не было.
Отказники — им было проще всего приспособиться, потому что чаще всего от детей отказывались либо прямо в роддоме, либо чуть позже, когда возраст их еще не был сознательным. Они воспринимали правила легче, потому что не видели другой жизни, но в дальнейшем их можно было запросто поставить в один ряд с остальными.
Дети из асоциальных семей — они попадали в детский дом в разном возрасте и в основном по решению суда. Эти дети изначально были предоставлены сами себе, поэтому загнать их в определенные рамки у специалистов получалось редко. Такие дети часто сбегали, нередко вели себя истерично, агрессивно и своевольно.
Третья категория была не менее проблемной. Ребенок, чей мир рушился в одночасье, получал огромную психологическую травму. Изменения проявлялись и в поведении, и в физическом плане.
Я видела девочку, которая перестала говорить. Мальчика, который замкнулся в себе и жил в каком-то своем мирке. Мне было до слез жаль всех этих детей, но невозможно забрать себе всех, как невозможно и выбрать кого-то одного, подарив ему шанс, а остальных оставить. Да и не верили эти дети взрослым.
Чем старше был ребенок, тем меньше он верил в светлое, искреннее и доброе. Мне рассказывали, как дети убегали из семей, возвращаясь обратно в детский дом. Или, наоборот, сбегали из приюта, отправляясь скитаться на улицы. Таким образом они защищали свою иллюзию свободы, но в силу возраста не понимали, как много теряют.
Была уверена на сто процентов, что и Аскер этой ночью попытается сбежать, выбрав свой вариант вместо предложенных нами.
— Вы идете спать? — вполне миролюбиво поинтересовался эрелл, убирая со стола грязные тарелки.
— Вы идите, я еще посижу, — отозвалась я, вытирая полотенцем кружки.
— Думаете, попытается сбежать? — легко раскусил мои мысли Ар.
— Как вы догадались? — поразилась я его проницательности, но тут же прищурилась. А вдруг он и мысли читать умеет? Мало ли какая магия доступна темным лордам!
— Нет-нет, я не умею читать чужие мысли, — тихо рассмеялся мужчина, вызывая еще больше подозрений. — Просто я вам не сказал. Я был в семье самым старшим ребенком, но родных братьев у меня было только двое. Остальных детей родители взяли из приюта — доход семьи вполне позволял, да и работа в пекарне находилась каждому. Так вот, был один мальчишка, который частенько сбегал, так что мне это знакомо.