Выпроводив позавтракавших детей во двор вместе с Даларом и выдав им задания, я упрямо вернулась на кухню и высказала этому чертовому демону все, что я о нем думаю. Упомянула то, что являюсь в его гениальном плане наживкой. Напомнила о метаморфе, свободно разгуливающем по городу. Заявила о том, что не намерена бросать свой дом, который является по-настоящему живым и просто умрет без нас, снова превратившись в рухлядь.
Скандал и злость медленно, но верно превратились в слезы, которые катились по моим щекам непроизвольно. Я говорила о своих планах, о своих мечтах. Делилась с Ашеером задумками о детском садике, о прекрасном дворе, где бы играли мои дети. Рассказывала о лавке, в которой изготавливала и продавала бы косметические средства и околомагические зелья. О том, как представляла детей взрослыми, как нянчила бы их внуков и сидела в кресле-качалке у камина, разглядывая через окно цветущий сад.
Незаметно для себя перешла к своим страхам, сдавленным шепотом поведав о каждом. Даже о том, что в детстве до ужаса боялась темноты, считая, что под моей кроватью живет чудовище. Бесконтрольное беспокойство о дочери, волнение за девочек и их будущее, переживания за Аскера, который до сих пор ожидает, что мы бросим его.
Все это выливалось в нескончаемый словесный поток, остановить который я была не в силах. Стояла в чужих объятиях, смотрела в темные глаза — такие внимательные, все понимающие — и не могла заставить себя замолчать, пока не рассказала о главном своем страхе — страхе одиночества.
— Ты никогда не будешь одна. У тебя есть замечательные ребятишки, Далар и я. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы мы всегда были вместе, — произнес Ашеер, чуть крепче прижимая меня к себе, легонько поглаживая ладонями мои плечи поверх платья. — Все будет хорошо, поверь мне. Ты готова поверить мне?
Его ладонь нежно очертила мои плечи, пальцы скользнули по изгибу шеи, ласково коснулись щеки и подбородка, не давая отвести взгляд. Слова…
Их оказалось слишком много. Я вывалила на него все, что давно засело в моей душе, но его слов… Всего несколько предложений… Их оказалось достаточно, чтобы все мои сомнения развеялись. Чтобы я с уверенность могла ответить тихое:
— Да.
Костяшки пальцев очертили мою скулу. Я совершено забыла о том, что мне нужно дышать. Только и делала, что глупо смотрела в его глаза, ожидая…
Сама не знала чего.
Нет, не подавалась вперед — к его губам. Сама бы ни за что не решилась, потому что была не готова признать свое желание, признать симпатию или даже влюбленность. В юности все происходило значительно легче. Хватало одного-единственного взгляда, чтобы понять, что ты влюблена. Почему же с возрастом все усложняется?