Он словно ураган пронесся по комнатке и буквально выдрал меня из кровати, нервно прижал к себе. Комариный писк усилился, и резкая боль отдалась в руке. Я вскрикнула, дернулась, после чего получила некоторую свободу и смогла спокойно вздохнуть.
— Элка, девочка моя! — прошептал этот третий незнакомец, — пришла в себя! Ты вся в проводах, — заметил он, — но теперь это все лишнее!
От мужчины шел какой-то очень приятный аромат, стойкий, но не чрезмерный. И все было бы хорошо, если бы он ну хоть капельку был мне знаком.
— Кто вы? — прохрипела я, пытаясь оттолкнуть его. — Вы меня с кем-то путаете. Я Эльза!
— Аркадий Евгеньевич, — деловито произнёс тот, который именовал себя Павлом Павловичем, — разрешите я её осмотрю. Возможно это нервное, от потрясения, — врач приблизил свое любопытствующее лицо и заглянул мне в глаза, зачем-то оттопырив мои веки.
— Вы извращенцы? — произнесла я первое, что пришлом не на ум, одновременно резко отстраняясь от врача. Трое незнакомых мужчин находится в одной комнате вместе с полуживой девушкой, лежащей под тонким одеялом…А один еще и тискаться лезет. Это нормально?
— Почему? — не понял он. На лицах двух других мужчин было так же полное недоумение.
Наверное, оказаться в чужом и незнакомом месте очень ужасно и страшно. Но в мою память просто врезалось выражение бешеных глаз Ланса, его направленные на меня руки, перед испепеляющим броском…И вот теперь это все это осталось где-то позади, а здесь, рядом со мной присутствуют незнакомые люди…Я как всегда в трудной ситуации что-то несу несусветное. У Аркадия Евгеньевича задергался глаз, а шкаф-охранник, тот и вовсе надул свои красные щёки, готовый вот-вот то ли захохотать, то ли плюнуть.
— Эля, почему своего отца ты назвала извращенцем? — строго, но с явной обидой в голосе переспросил Аркадий Евгеньевич.
— Какого отца? — нахмурилась я и от этого нехитрого движения в голове снова зашумело. Как же, целительница. Неудачница чистой воды.
— Дочь, — совершенно серьезно произнес мужчина, который совсем недавно меня обнимал, — я конечно не всегда был примерным отцом… Да что там говорить! Мне и воспитанием-то твоим заниматься было некогда, все работал-работал…но, чтобы ты так! Еще и извращенцем ты обозвала!
— Я вас не помню, — пролепетала я, — совсем не помню…
— Аркадий Евгеньевич, — тихо позвал "отца" врач, но я все равно услышала, — она считает нас всех чужими людьми, а вы её как-то по-хозяйски стиснули, может быть поэтому…
— Она сможет без всей этой вашей аппаратуры? — "отец" кивнул на пищащую коробку, по которой бегали яркие волны. — Если нет, то вместе с этой требухой я забираю Эллу домой.