этот самый песок создал безопасный и вполне удобный для прохода всадников наносной брод! Который, по сути и прикрывает Елецкая крепость…
Негромко заржал подо мной гнедой жеребец-Буян, приближаясь к броду. А я уже в который раз обрадовался тому, что мне передалась вся мышечная память и все умения Егора, позволив уверенно сидеть в седле и не стереть задницы в первом же конном переходе! Вот и сейчас мы впервые подобрались к водной преграде, а никакого волнения нет — наоборот, ощущение чего-то абсолютно знакомого и привычного… А вообще, удивительное дело — это попадание. Мне ведь передались не только способности «носителя», но и его воспоминания, и даже чувства! Но при всем при этом никакого чужого «присутствия» в своей голове (точнее говоря, в сознании), я не ощущаю. Будто бы нас просто поменяли местами… Точнее сказать, что Егор покинул свое тело, а я в него вошел — переселение душ или что-то наподобие того…
Собственно говоря, в дороге было время обо всем подумать, все обмозговать, поразмыслить — монотонная тряска в седле по единообразным степным просторам этому сопутствует… В общем-то, от первого осознания «переселения» и первой своей схватки я испытал невероятный восторг. Серьезно, то, что я пережил бой, да еще и справился с довольно опасными врагами из прошлого моей страны — это ведь воплощение самой сокровенной мечты реконструктора! Однако ближе к вечеру, к ночевке, после скромного ужина тушкой удачно подстреленной Захаром дрофы, я вдруг понял, что я действительно «попал». В том смысле, что попал именно в прошлое, попал в него по серьезке! И что если это действительно переселение душ, то, скорее всего, там я умер. А значит, я больше никогда не увижу ни отца, ни маму, ни младшую сестренку, никогда более не усну в постели в своем доме! Что мама больше не испечет мне торт на мой день рождения, и с отцом мы уже не постоим над готовящимся на мангале шашлыком, разговаривая обо всем и ни о чем одновременно, не вырвемся в майские на рыбалку… На самом деле воспоминаний было куда больше — целая куча воспоминаний. Сладких, добрых, счастливых — просто названные пришли на ум быстрее всех. Так вот, от одной мысли о том, что всего ЭТОГО больше никогда не будет, стало так горько и обидно, что на глазах аж навернулись слезы…
А потом я уснул — и увидел сон.
Сон.
Тихо поскрипывает еще совсем тонкий наст под копытами лошадей, да вьется легкий пар, поднимаясь вверх от ноздрей животных и наездников. Разговоров в лесу практически не слышно: ратники напряженно вглядываются вперед — туда, где по прочному, толстому льду, сковавшему воды Вороножа при первых же сильных морозах, гигантской змеей ползет масса степняков! Половцы и мокша, огузы из Хорезма и прочие покоренные монголами народы следуют впереди завоевателей, разбавленные десятниками, сотниками и тысяцкими из их числа. Следуют грабить и убивать, не щадя ни малых детей, ни их матерей, ни старых ни убогих, ни монахов, ни князей — всех ждет смерть под их стрелами и саблями! Или тяжкий, постылый полон длинною в остаток жизни, бесчестье и неволя… Много их, идущих на Русь, в глубину княжества Рязанского, очень много! Но и ратников, схоронившихся в лесу, подступающему практически впритык к пологому берегу речки, будет явно не меньше!