Чуть помявшись, дядька продолжил уже на полтона тише, словно немного стыдясь своих слов:
— И еще есть просьба от меня… Один из наших ратников был в бою ранен, ему уход нужен и помощь. Мы оставим с ним дружинника — вы уже сами слышали — но женская рука моим ребятам бы пригодилась. А кто поможет им, ратники после доставят уже до самого дома… Ну, так что, есть желающие остаться, помочь Захару и Ладу?
Женщины, настороженно смотрящие в сторону «головы», пока тот говорил, переглянулись и быстро обмолвились парой фраз, после чего ответила самая взрослая из них:
— Всеми останемся, покуда ратника, кровь за нас пролившего, не выходим.
Кречет благодарно кивнул:
— Пусть так. Спасибо вам!
…Меньше, чем через час мы уже были на дороге, оставив позади трупы разбойников, коих «похоронят» теперь лесные хищники, стойбище татей с нашими соратниками и освобожденных женщин. И чуется мне, что молодые девки остались не только из чувства благодарности — обесчещенных, дома их никто ведь замуж не возьмет, ясное дело! Даже с богатым приданным, из схрона разбойного прихваченным — разве что совсем уж падкие на богатства, да разве с такими будет счастливая жизнь?! Вряд ли. Ну, а покуда они рядом с ребятами молодыми, кровью горячими, глядишь, может и понравиться сумеют, помогая всем, чем можно — а уж там дело-то молодое… Хотя с другой стороны, после всего пережитого девкам ведь в сторону мужиков и смотреть небось противно? А может, это именно старшие бабы их и подговорили остаться, желая подругам по несчастью хоть как-то помочь устроить личную жизнь, если сумеют со временем оттаять душой и сердцем…
Тяжелая тема, страшная. Насилие мужиков над женщинами — это низость, и подлость, и мерзость, и… Не знаю, как это еще назвать. Но слышал, что на Руси раньше для насильников была особая казнь — когда в задний проход вставляют палку с крюками, проворачивают, наматывая кишки на крючья, а потом вырывают… Справедливая, как по мне, казнь! Хорошо, что Микула убил последнего татя — после всего зла, этой нелюдью совершенного, землю топтать твари было бы совсем нехорошо…
С тяжелых дум я переключился, мимоходом бросив взгляд на поравнявшегося со мной Ждана. Последний, очевидно специально меня догнав, заговорщицки мне подмигнул, после чего с располагающей улыбкой спросил:
— Лихой ты молодец, Егорка! Как хитро меня на землю свалил — откуда ж такая ухватка?
Заслышав вопрос бродника, ко мне обернулся Кречет и довольно остро так, пытливо посмотрел. Но ответить я не успел, ибо тут же раздался гулкий бас Микулы:
— Это еще что, наземь повалил! Ты бы видел, как Егор на шестерых разбойников разом налетел с тыла, одного сулицей свалил, да троих порубал! Да если бы не он, еще неизвестно, сдюжили бы мы вовсе с татями, или нет!