Как и все помещения личных апартаментов Белтера, ванная комната была построена с размахом, как для великана. Ванна была больше ярда глубиной и приблизительно два с половиной ярда в длину. На вешалке рядом с огромным зеркалом висели свежие полотенца. Присмотревшись к ним, Мейсон обратился к Еве Белтер:
— Видите? Он купался и, вероятно, вышел прямо из ванной. Набросил халат, даже не вытершись — тело еще мокрое, а ни одно полотенце еще не использовано.
— Может быть, мистер Мейсон, стоить смочить и смять полотенце так, будто он им вытирался? — спросила она.
— Зачем?
— Не знаю. Просто мне пришло в голову…
— Если мы начнем подделывать улики, то тогда попадем в замечательную историю. Запомните это раз и навсегда. Кажется, что никто, кроме вас, не знает о том, что произошло. Полиция предъявит мне претензии, если я немедленно не сообщу о случившемся. Они также захотят узнать, почему вы решили вызвать сначала меня, а только потом позвонили им. Ваш поступок можно толковать весьма неоднозначно. Вы понимаете?
Она кивнула. Глаза у нее были большие и темные.
— Слушайте внимательно и запомните как следует, — еще раз повторил он. — Вам нельзя терять голову. Что, собственно, произошло? Вы скажете им то же, что и мне, с одним-единственным исключением: ни слова о том, что после бегства незнакомца вы поднимались наверх. Это то, что мне не нравится в вашем рассказе. Полиции это также не понравится. Если у вас было достаточно мужества подняться наверх, то почему вы не позвонили в полицию? Тот факт, что вначале вы сообщили об убийстве своему адвокату, вызовет у полиции подозрение в том, что у вас совесть нечиста.
— Мы ведь можем сказать им, что я советовалась с вами по другому делу, а потом возникла эта история, и я хотела вначале поговорить с вами, прежде чем вызову полицию.
— Это была бы ваша самая большая глупость, — рассмеялся Мейсон. — Тогда полиция заинтересовалась бы тем, что это за дело. И вы бы даже не заметили, как выложили бы прокурору отличный мотив для обвинения вас в убийстве мужа. То дело вообще не должно выйти наружу. Необходимо найти Гаррисона Бурка и предупредить его, чтобы он держал язык за зубами.
— Хорошо, но что будет с газетой? С «Пикантными известиями»? — спросила Ева Белтер.
— Вам не пришло в голову, что вместе со смертью мужа вы стали владелицей газеты? Вы теперь сами можете диктовать редакционную политику.
— А что, если он лишил меня наследства в завещании?
— Мы попытаемся отменить это завещание, а пока подадим заявление о том, чтобы вас назначили временным распорядителем имущества до окончания процесса.