Мейсон повернулся к плите. Из кофейника начинал подниматься пар.
— Я буду присматривать за кофе, а тем временем хотел бы узнать, отвечали ли вы полицейским таким же образом.
— Каким образом?
— Так же, как сейчас.
— Я сказала им то же самое: что ничего не видела и ничего не слышала.
Нора Вейт захихикала.
— Это версия, от которой матушка не отступится, — заметила она.
— Нора! — обрезала ее мать.
Мейсон не спускал глаз с обеих женщин. Его лицо оставалось совершенно спокойным, только глаза были твердыми и настороженными.
— Вы знаете, миссис Вейт, я адвокат. Если вы можете что-то сказать, то сейчас самое время для этого, лучше не придумаешь.
— М-м-м, — ответила бесцветно миссис Вейт.
— Что это значит?
— Я согласна с тем, что лучше не придумаешь.
Минуту царила тишина.
— И что? — спросил Мейсон.
— Мне нечего сказать, — закончила она, по-прежнему глядя в стол.
В эту минуту вода в кофеварке стала булькать. Мейсон убавил пламя.
— Я достану чашки и блюдца, — сказала девушка, срываясь с места.
— Сиди, Нора, — скомандовала ей мать. — Я сама этим займусь. — Она отодвинула стул, подошла к буфету, достала несколько чашек и блюдечек. — Сойдут им и эти.
— Но, матушка, — возразила Нора, — это чашки для шофера и прислуги.
— Ведь это же полицейские. Какая разница?
— Большая разница.
— Это мое дело. Ты знаешь, что сказал бы хозяин, если бы был жив? Не дал бы им вообще ничего.
— Но он умер, — ответила Нора. — Теперь здесь будет хозяйничать миссис Белтер.
Миссис Вейт повернулась и посмотрела на дочь своими глубоко посаженными матовыми глазами.
— Я в этом не уверена, — заявила экономка.
Мейсон налил кофе в чашки, после чего снова слил его в кофеварку. Когда он повторил эту операцию во второй раз, кофе был черным и дымящимся.
— Не могу ли я попросить какой-нибудь поднос? Я возьму кофе для сержанта Хоффмана и Карла Гриффина, а вы можете подать наверх.
Миссис Вейт без слов подала ему поднос. Мейсон налил три чашки, взял поднос и через столовую вернулся в салон.
Сержант Хоффман стоял, широко расставив ноги и наклонив вперед голову. Карл Гриффин сидел обмякший на стуле, с помятым лицом и налитыми кровью глазами. Когда Мейсон вошел с кофе, сержант говорил:
— Вы совсем не так отзывались о ней, когда приехали.
— Я был тогда пьяным, — ответил Гриффин.
Хоффман бросил на него испепеляющий взгляд:
— Люди часто говорят в пьяном виде правду и уходят от искреннего ответа, когда трезвы.
Гриффин поднял брови, выражая вежливое удивление.
— Правда? — переспросил он. — Я никогда не замечал за собой ничего подобного.
В этот момент сержант Хоффман услышал за спиной шаги Мейсона. Он повернулся и широкой улыбкой встретил дымящийся кофе.