Он охотился на людей в окрестностях замка: пара туристов забредших случайно, охотники, любовники. Но однажды к нам перестали забредать, точнее, водиться люди. Страшными легендами оброс этот ужасный лес. Люди боялись приближаться к нему. Боялись «диких зверей». Никто не осмеливался прогуливаться здесь. Большинство деревень, к которым прилегал лес, постепенно обезлюдели.
Хочу отметить, во всех деревнях, мы щедро выкупали часть продуктов: пшеницу, кукурузу, домашний скот, сыры, вина и все хранили в наших погребах. Повара тушили мясо, а затем консервировали. Смешивая животное с человеческим.
Спускаясь в хранилище, можно было увидеть такую картину: слева в бочках и бутылках дозревают вино и сыры на полках, дальше фрукты и овощи, консервы, бакалея, а в самом дальнем углу за тяжелыми дверьми хранится мясо: висит поросенок, а рядом человеческая туша. Мне это чертовски нравилось. Благо и денег у нас было предостаточно. Удивительно, как несколько небольших драгоценных камушков могут обеспечить безбедную жизнь целому поколению. Таких камней у нас осталось еще целых полсундука.
Иногда я пробовала пить кровь животных, на какое–то время это сдерживало жажду, но потом появлялась пустота…Хотелось еще…Еще больше…
Я терпела «кризис» целых три года. Чудовище могло поймать одного человека в год…Этого было недостаточно… Ближе к городам ходить было опасно, и я ему это строго запретила, я не хотела потерять и его тоже…
Я страдала. Каждую каплю человеческой крови, выпивала с таким наслаждением, коего никогда не испытывала…
Но, как–то раз проснувшись утром, я приказала слуге, чтобы он ночами и только ночами охотился в деревне, в моей родной деревне, в которой все еще жили целые поколения больших семей. Ловил бы орущего никчемного пьяницу, насильников, убийц или забирал бы старого человека, который был уже при смерти. Так было бы справедливо… Но только чтобы не трогал моих отца и мать, и того «Бугая», Джека – он кормилец моих родителей. Джек помогает ухаживать за полем, чинит крышу дома, пасет свиней. Я знаю, что он всегда был неравнодушен ко мне, иногда заглядывает к моим родителям на просмотр семейного фотоальбома. Слуга повиновался, а среди ночи, сквозь сон я услышала его страшный вой. Охота началась.
Годы летели, деревня пустела. И настал день, которого я так сильно боялась. В деревне остались всего три человека, которых нельзя было трогать. Запасы человечины истощались, я хотела съесть слуг, но они взмолились и лишь иногда сливали свою свежую кровь в бокал. Я с осторожностью держала его в руках, боясь выронить. Свежая кровь, такая теплая. Такая сладкая. Но и это длилось недолго, слуги начинали быстро уставать, иногда падали в обмороки, их лица становились все белее и грустнее, глаза становились сонными и усталыми. Чтобы не потерять их, я прекратила наглеть. И лишь раз в три месяца они сливали для меня свою драгоценную кровь… За это кормились досыта… А я снова терпела. Чудовище искало мне пищу, но его старания были тщетны.