Дверь в дом доктора открылась почти сразу после стука – там привыкли к визитам в неурочный час. Дородная женщина с масляной лампой в руке быстро оценила обстановку и без слов проводила вошедших на кухню, где Нэпэйшни уложил Анпэйту прямо на стол.
С лестницы, ведущей на второй этаж, раздался хриплый спросонья мужской голос:
– Что у нас там, Етта>2>1?
– Роды, док!
– Схватки частые?
– Деточка, как часто у тебя схватки? – спросила женщина, ласково заглядывая роженице в лицо, а про себя подумала: «Совсем девочка!»
– Ч-ч-часто! – ответила, запинаясь Анпэйту.
– Понятно! Не волнуйся, всё будет хорошо! Сейчас доктор спустится и поможет тебе.
И добавила, уже обращаясь куда-то вверх, к доктору:
– Док, воды уже отошли, спускайтесь быстрее.
– Я уже здесь, – произнёс бодро кругленький, небольшого роста человек, на ходу протирая руки остро пахнущим спиртом.
И женщина, и доктор засуетились вокруг роженицы, а Нэпэйшни отошёл в сторону, уселся на пол, закрыл глаза и начал молиться. О, духи! Как же он понимал сейчас отца, вымолившего жизнь любимой ценой их нерожденных детей! Пытавшегося заплатить своей! Нэпэйшни тоже был на всё готов, но пока предлагать им это было рано. В голосе белого шамана и бледнолицей женщины звучала уверенность, и он успокоился.
– О, Боже! – воскликнула Етта.
Пока док возился с пуповиной, она обмыла новорожденного мальчика, завернула в чистую пелёнку и повернулась показать сына отцу, и только тут разглядела сидящего на полу мужчину. Он сидел, скрестив ноги, на полу и сосредоточенно смотрел на Етту снизу вверх, хотя ей показалось, что сверху вниз. На его ногах были надеты сшитые из шкуры какого-то животного мокасины. Меховая накидка не закрывала полностью широкую грудь, где виднелось несколько рядов бус – зубы и когти зверей вперемежку с камнями синего и зелёного оттенков. В принципе, так мог одеться и охотник, но вот цвет его кожи, а, главное, – головной убор из разноцветных перьев – к ним с доктором пожаловал
индеец! Такого в их практике ещё не было.
Доктор, не обративший внимания на изумление, прозвучавшее в возгласе своей помощницы, нетерпеливо её позвал:
– Етта, где Вы там? Положите уже, наконец, куда-нибудь дитя, и помогите мне перенести мамочку на кровать. Не будет же она лежать на столе, как праздничный пирог, до утра?
И тут доктор уже застыл в изумлении, когда вместо Етты к столу подошёл индеец, настоящий индеец, аккуратно взял роженицу на руки, нежно прижал к себе и вопросительно уставился на доктора выразительными зелёными глазами.
– Кхм-кхм! – прочистил горло эскулап и хрипло сказал, – Следуйте за мной, – добавив к словам жесты, чтобы было понятно.