Прибавьте к этому начинающих, едва научившихся стоять на коньках, окружённых добровольными помощниками. Пронырливых торговцев сладостями, снующими между катающимися в расчёте на удачную торговлю, и больше заботящимися о сохранности своих лотков, чем об окружающих. Тут и там возникающие при столкновениях ссоры, споры, вплоть до мордобития, или же извинения.
Сашка посмотрел на эту вавилонскую толчею и решил коньки не надевать, пробираться к центру катка к ёлке, где у них с друзьями была обусловлена встреча, в сапогах. Вскоре, не без столкновений и падений, услышал радостный окрик и увидел машущего ему рукой поручика Оболенского:
– Подпоручик Голицын! Мы здесь!
– Ну, что, господа, – взял в свои руки инициативу старший по званию в их компании штабс-капитан Павел Гурдов, когда все друзья оказались в сборе, – остаёмся здесь или перемещаемся в другое место? Какие будут предложения?
– Господа! Предлагаю оставить затею с коньками и переместиться в ресторасьон «Палкинъ» – соловьевский бутерброд>4, суп-пюре Сант-Гюрбер>5, бильярд, наконец! – высказался подпоручик Саввушкин.
(Оно и понятно – коньки никак не давались Мишеньке, поэтому он использовал любую зацепку, чтобы улизнуть с катка. А вот в средствах недостатка не было, поэтому и предложил сию роскошную ресторацию).
Поручик лейб-гвардии Егерского полка Борис Оболенский, несколько стеснённый в финансах вследствие непреодолимой тяги к карточным играм, предложил вариант с более умеренными ценами, но отменной кухней, где можно было сытно поесть, как в трактире, и выпить бокал вина с десертом, как в кондитерской:
– А чем хуже «Доминик»? Кулебяка, расстегай, карты, шахматы, тот же бильярд!
– А как же коньки? – расстроился самый юный, только недавно принятый в тесный кружок сотоварищей, корнет Коленька Томилов (зря он, что ли, каждый день набивал синяки и шишки на льду, упорно тренируясь, чтобы не упасть в грязь лицом перед компанией). И несмело предложил, – Господа! А давайте переместимся на Мойку? Там, говорят, и места всем хватает, и лёд нонче крепок.
Господа заспорили. Набирающий градусы дискус решительно пресёк Павел Гурдов, постановив:
– Господа! Господа! Хватит споров! Отправляемся на Мойку, – и, дабы удовлетворить сторонников ресторасьонов, примирительно добавил, – А после всех угощаю в новой ресторации. Будет вам и чем согреть внутренности, и развеселить кровь, и облегчить душу!
Предложение было встречено с воодушевлением всеми сотоварищами. Даже Мишенькой Саввушкиным – на Мойке народ катался попроще, чем на центральных площадях, меньше была вероятность встретить кого-либо из знакомых своего круга и опозориться при падении.