— Нельзя в таком виде выходить на связь с твоим отцом, — произношу без всякого перехода. — По крайней мере не включай видеозвонок, договорились?
— Думаю, я и сам мог бы догадаться об этом, — язвит Алекс с особой желчностью и добавляет: — А за парнем своим все же присмотри: кто-то явно положил на него глаз…
И я отвечаю:
— Думаю, я смогу с этим справиться, не твоя забота.
— Смотри, не кусай потом локти, я тебя предупредил.
Бросаю недовольный взгляд: не о Бастиане тебе стоит беспокоиться, а обо мне… Стискиваю мокрое полотенце, чтобы справиться с диким порывом поддаться слабости и… поцеловать его наконец. Пусть знает, кто на самом деле мне нужен! Только сейчас не время, я знаю… отхожу к Хайди Риттерсбах, встречающей меня кроткой улыбкой.
— Значит, длинноногая девочка из клуба обидела нашего милого мальчика? — спрашивает в лоб. — Похоже, она искренне раскаивается… такая трагедия.
И меня неожиданно злит ее способность сопереживать Эстер, той самой продажной Эстер, что лишила Алекса его крыльев…
— Ненавижу ее, — шепчу сквозь стиснутые зубы, смаргивая подступающие слезы. И сердобольная старушка протягивает мне носовой платок:
— Такая трагедия, — повторяет она снова, — любить без взаимности. Нет ничего печальнее этого… — Потом похлопывает меня по плечу и тяжело вздыхает.
И тогда я зычно высмаркиваюсь в платок.
Так плохо мне редко когда бывало…
17 глава.
Наверное, именно в такие моменты люди и говорят «мне нужно закурить», успокоить нервы, достичь вселенского равновесия и т. д. и т. п., и так как мы с Басом не курим, то покупаем в автомате один «сникерс» на двоих и медленно поедаем его на лавочке за отелем. Тут темно и тихо.
— Как считаешь, мы с тобой полные идиоты? — любопытствую я, откусывая от своей половины шоколадного батончика.
Тот мерно пережевывает откусанный кусок, а потом отвечает:
— Если и не полные, то очень близко к тому…
Я вздыхаю.
— Неприятно осознавать.
— А мне-то как неприятно.
Снова молчим — мне этой ночью не уснуть, голова так и пухнет от обилия мыслей. Вот бы взять и отключить их на время… Однако, это невозможно.
— А эта Эрика… — снова начинаю я.
И тот вскидывается:
— А что с ней? Носится со своим найденышем, как с писаной торбой. Просила искупать его в моей ванне, представляешь?
Невольно улыбаюсь.
— Она, как мне показалось, не только с котенком носилась… — И Бастиан впервые глядит на меня, даже жевать перестает.
— Глупости не говори, — одергивает строгим голосом, а потом другим тоном: — Ты видела ее глазищи? Два черных омута: затащит — не выплывешь.
Теперь я улыбаюсь по-настоящему и тычу парня локтем в безразмерный бок: