– Всё, отдыхаем, – скомандовал Роб.
Почти сразу после этих слов мы вышли на поляну. Деревья резко расступились, и перед нами открылась круглая площадка, заросшая высокой покоричневевшей травой. Рядом с большим пнём обнаружилось кострище, обложенное камнями и прикрытое еловыми лапами. Сбросив поклажу, мужчины отправились за сухими поленьями, а мы с Лейсом принялись собирать хворост.
– Надеюсь, – прошептала я эльфу, оглядевшись по сторонам, – мне не скажут разжигать огонь.
– Думаю, скажут, ты ведь магичка, – ехидно отозвался парень. – Или для того, чтобы сотворить пару искр, тебе нужно, чтобы кто-нибудь ущипнул тебя за задницу? Если так, то я весь в твоём распоряжении, Сония.
– Сейчас же прекрати! – и я замахнулась на эльфа длинной хворостиной.
Огонь развёл Роб, без каких-либо предложений или замечаний. Может быть, как старший он уже понял, что мне не приходилось иметь дела с огненной магией, а может, сделал это просто по старой привычке. Ледяная пыль с небес сменилась тонкой изморосью, но костёр всё же был большим и занялся хорошо, поэтому серая непогода не особенно испугала наш маленький отряд. Мы разогрели на огне лепёшки и оставшееся с вечера мясо, подкрепились и запили обед пахучим травяным отваром, укрепляющим боевой дух. Лейс заверил нас, что к ночи мы доберёмся до секретного шалаша, построенного охотниками за сокровищами летом, а назавтра выйдем к останкам эльфийского святилища, разрушенного ещё во времена первой войны. Я заставила эльфа стянуть сапог и закатать штанину и осмотрела всё ещё припухшую ногу. Во время осмотра Лейс дурачился и притворно стонал, требуя исцелить уже не опасный укус гадюки волшебным поцелуем. В конце концов он получил по ушам от Роба, и мы поспешно свернули лагерь, потушили тлеющие поленья и двинулись дальше, хотя больше всего на свете после костра и сытного обеда мне хотелось подремать. Да, всё-таки я была непривычна к дальним лесным переходам.
Уже вечерело, когда мы остановились у источника, чтобы пополнить запасы питьевой воды. Родник бил в углублении среди белых камней, он рождал прозрачный и ледяной ручей, который тёк в неглубоком устье, извивался и убегал вглубь леса, мерцая каплями воды на покрасневших листьях земляники и кислицы. Несмотря на холод, я с удовольствием ополоснула руки и умылась: пока мы пробирались сквозь хвойные заросли, на моём лице, казалось, осели тысячи тончайших паутинок, а в волосах застряло множество иголок. Пока мужчины набирали воду и фыркали, ополаскивая лица и шеи, я пошла вдоль ручейка и присела, чтобы срезать несколько крепких багровых подосиновиков. Лейс ушёл далеко вперёд разведывать тайную тропу, и на какой-то миг мне почудилось, что я осталась в лесу совсем одна. Мысль о том, что заблудиться здесь проще простого, уколола меня под сердце, и я решила сделать ещё несколько маленьких шагов, чтобы только посмотреть, что такое сияет на кочке над самой водой, а затем сразу же возвращаться назад к источнику.