Через десять минут, мы уже выходили с отцом в душную тёмную комнату, освещенную дешевыми самодельными свечами. Язычки пламени дрогнули, когда дверь пропустила нас внутрь. В помещении стоял затхлый, спёртый дух. Пахло ромашкой и чередой. А еще кровью и гнилью. Мне это решительно не понравилось.
— Опять вы ведьму пригласили, — прошепелявила бабка Агафья, — завидя незванных гостей.
— Помолчи старая, — отозвался отец, — не справилась, так имей совесть язык прикусить.
Взор отца окинул присутствующих. На кровати, спиной вверх лежал сам Ренур, с красными воспаленными ранами наружу. Даже не сильно присматриваясь, я видела, что дело плохо. Спина вздымалась хрипло, быстро. На коже выступила больная испарина. У его ложа сидел отец, с низко опущенной головой.
— Это всё ты, Виталинка, ты! — он поднял лицо. Удивительно, но строгий суровый староста осунулся, став лишь тенью того себя, который поспешил на место происшествия днём. Могучие плечи сгорбились, под глазами залегли черные круги.
— Наказание это Ренуру, Дранк. И тебе это прекрасно известно. Он хотел изнасиловать мою дочь.
Я уже раскрывала свой короб на табурете возле постели и начала осмотр ран. От слов отца меня передёрнуло. Впервые, кто-то назвал инцидент правильными словами.
— Если твоя ведьма сейчас загубит мне сына, знай, житья здесь вам не будет, — зло крикнул староста, поднялся, и размашистыми шагами вышел на воздух. Бабка Агафья увязалась за ним.
— Это яд, пап, — констатировала, глядя на разувшуюся кожу вокруг раны.
Сэнс подошел и присел возле ложа больного. Наклонился над глубокими царапинами, зачем-то понюхал. Потом внимательно посмотрел на меня.
— Говоришь, это был волкодлак? — похоже, отец только сейчас поверил в рассказ о создании, виденном мною утром.
Кивнула, роясь среди склянок.
— Может, отвар бессмертника? — я промыла руки спиртом, тоже привезенным папенькой из столицы.
— Нет, малыш, я уже видел такие раны. Отвар бессмертника только снимет воспаление, но не выведет отраву. Боюсь, только мох… напомника-ка мне название… может помочь, — отец тоже обмыл руки, и нажал на края воспаленной плоти.
Из разорванных мышц вылез желтоватый гной вперемешку с сукровицей. Он отвратительно пах. Смертью.
— Мох буравенник. Коричневатый на цвет, растет в прогалинах, но любит солнечный свет. Сильное средство для вывода грязной крови. Листья красноваты, мелки и ажурны, с белой окантовкой по краю, — заученно произнесла я. — Но пап. Его можно найти только в лесу, и его нет в моих запасах.
— Ты права, Витушка. Пойду я, поищу. Жди через пару часов.