Палец скользнул по стеклу, скрывающему портреты давнего выпуска. Даже в полумраке галереи красноволосый дед выделялся среди остальных. Однако были среди тридцати студентов и те, кто тоже мог соперничать с ним этой рыжиной. Теперь, все совсем иначе. С каждым годом люди мельчали, и не только в том, что появлялось меньше одаренных. Перестали рождаться Отворяющие.
А все редкое рано или поздно обрастает легендами. Я перешел к другой картине, написанной двадцать лет назад. Последняя Отворяющая. Марисса Арвэн. Рядом с ней высокий брюнет, с раздавшимися в стороны плечами. Похож на скалу. Наверное, встреться мы с ним сейчас, он бы обогнал меня по росту. Но это невозможно.
Марисса и ее муж погибли на задании Совета. Спонтанное открытие Тропы… Невероятно редкое явление. Группа проводников и патруль отправились навстречу смерти. Ошибка надменных лордов обернулась смертью последней Отворяющей. Волна тварей конечно, тоже заметно поредела, но к тому времени, от проводников остались лишь ошметки плоти, непригодные даже для опознания.
Совет почти в полном составе явился на поле боя. Аластар Ломм с супругой, Запирающей высшего ранга. Лорд Нэрт и Гэртрен, а так же лорд Рэнт и Дилисс в форме зверей. Остатки тварей были уничтожены, Тропа — закрыта.
Но почему, когда я смотрю на портрет Мариссы, мой пёс успокаивается и довольно порыкивает?… И отчего, воспоминания о той роковой битве так сильно тревожат разум?..
Прослонявшись до конца дня по полупустой Академии, я все же вернулся в комнату. Все студенты пользовались выходными: гуляли в саду, проводили время в столовой или в беседке двора, кто-то даже толок корешки в алхимическом кабинете лорда Гэртрэна, а особо отчаянные не спешили покидать тренировочный зал, беря дополнительные часы занятий с Кантором Нэртом. Я бы и сам с удовольствием размялся, если бы не эта тревога, выжигающая нервы дотла.
Малика снова вилась у порога в мою комнату и пахла как течная сука. С виду невинная, с этими голубыми глазами и светлыми волнами волос, она умело пользовалась очарованием эдакой наивной девчушки. Терпкий запах втекал в ноздри, неожиданно вызывая лишь глухое раздражение.
Раньше, пёс легко довольствовался ею. Но тот сон… Он изменил все за несколько часов. Перевернул с ног на логову привычный мир. Забвение играло со мной, а значит, я должен принять правила этой игры.
Довольно простые, незамысловатые.
«Не трахай кого попало, придурок!» — гласило первое.
«Сожри себя догадками о девушке, которую видел ночью» — говорило второе.
«Займись поиском той рыженькой» — заявляло третье.