Однажды, расположившись поуютнее на тёплой детской кроватке, я задумался. С Богом, вероятно, говорит очень много народу, ведь если я в него верю, то как можно верить в кого-то ещё? И вдруг пред моим мысленным взором возник темнокожий худой мальчик в оборванной одежде. Его окружала сухая пустыня с обезвоженной почвой и голыми деревьями. Он был печален и бессилен. Я представил, как он голодает и мучается от жажды, а к ночи, расположившись на охлаждённой земле, дрожит и просит у Бога немного воды, а после всё равно благодарит Его за возможность жить.
Потом я увидел ослепшую девочку. Её белые глаза не успевали высыхать, постоянно наливаясь отчаянными слезами. Она не могла осознать, что мир для неё потух невозвратно, что лица навсегда стали еле очерченными пятнами, и ей больше не удастся вкусить красоту окружавшего её мира, которую она упорно не желала замечать, имея превосходное зрение. Но что-то потеряв, мы только об этом и мечтаем. Потому она молилась и горестно просила Бога о том, чтобы тот позволил ей увидеть и вспомнить лицо матери, на тот момент выглядящее как очередной размытый силуэт.
Дальше я увидел горюющую об утрате семью. Печалиться уже не получалось, и каждый молча существовал, бродил бесцельно и без интереса. Весь мир напоминал о потере, и боль создавала в горле невыносимый ком. Ночи у каждого проходили без сна, иногда удавалось заплакать, хотя по ощущению жизненный запас слёз был уже давно исчерпан. Они не просили у Бога вернуть родного человека. Они желали пробудиться от этого кошмара или хотя бы убедиться в том, что ему хорошо на небе.
А я просил игрушки и хорошие оценки. Я взваливал на Бога свои мелочные ничтожные желания и жаловался, что жизнь моя омрачена спорами с родителями и отсутствием всех тех незначительных вещей, которыми мне хотелось обладать. Я почувствовал себя жадным. Мои проблемы показались мне незначительными и глупыми, и стало стыдно просить Бога о том, чтобы он привнёс что-то в мою жизнь, в жизнь, о которой, вероятно, мечтала внушительная часть человечества.
И я подумал, что произносил имя Бога напрасно.
Вскоре я перестал и молиться.
– Пап, а расскажи про какую-нибудь болезнь, – в очередной раз прогулка началась именно с этих слов. Мы с братом не без любопытства его слушали, но нам, как всегда, одного заболевания не хватало, и мы возвращались домой осведомлёнными сразу в нескольких страшных болезнях.
Мой податливый ум с интересом впитывал научные телепередачи, мультфильмы и статьи в журнале Гео. Дополнительные занятия по астрономии увлекали меня куда больше, чем нудные параграфы учебника по основам духовно-нравственных религиозных культур. Учителя дополнительных занятий по астрономии, Андрея, мы называли Сэнсэем или Сударем Андреем. Он был молод и заинтересован в преподавании и нравился всем ученикам без исключения. Вычисления массы звёзд чередовались с изучением небесных тел через компьютерную программу, показывавшую расположение космических объектов в реальном времени. Через год или около того занятия прекратились, и Сэнсэй перестал преподавать в нашей школе.