И вот через семь дней, далеко за полночь, в какой-то лесополосе за пределами станицы, мы сидели в машине на заднем сиденье и жадно всматривались в экран ноутбука на коленях Алены. Пока он показывал лишь белый шум, от которого рябило в глазах и начинало ныть под зубными коронками.
– Ну когда же он долетит, – снова начала было капризничать Аля, как вдруг картинка на дисплее моргнула и вместо надоевшего мельтешения мы увидели плавно проплывший внизу ярко освещенный заводской забор. – Есть! Наконец-то!
Я незаметно выдохнул с облегчением. Были опасения, что благодаря моим усилиям дрон либо вообще не улетел, либо улетел не туда. Как оказалось, мало было научиться им управлять, его требовалось еще запрограммировать для автономного функционирования, а программист из меня, мягко говоря, никудышный. По моей просьбе код программы написал Экстази, а от меня требовалось эту программу загрузить в дрон, откалибровать его датчики и обновить прошивку основных модулей. Можно представить широту и глубину моих опасений, особенно если до сего знаменательного момента мои познания в этой области вращались разве что вокруг какого-нибудь телевизора или смартфона, для обновления прошивок которых требовалось всего лишь нажать волшебную кнопку «Обновить».
Появление долгожданной черно-белой картинки с унылыми видами ночного завода подтвердило успешное выполнение первой части задания и подарило надежду, что не менее гладко пройдет и его завершение. Взлетев десять минут назад с капота нашей машины, дрон в режиме «инкогнито» самостоятельно облетел Брюховецкую, добрался до территории завода с тыла и только лишь после этого включил видеокамеру и передатчик. В пространстве он ориентировался с помощью американской, отечественной и китайской систем спутниковой навигации. Написанная Экстази программа также предполагала, что наш шпион самостоятельно вернется в точку взлета в случае потери сигнала с пульта.
Но даже если бы все было сделано правильно и безупречно с технической точки зрения, я до последнего опасался за дрон после рассказа Алены об испорченной мобильной и спутниковой связи в Брюховецкой. При всей его автономности и прочих технических решениях, он мне нужен был прежде всего для управления извне.
– Какой четкий сигнал, – сказала Аля, словно прочитав мои мысли, в который уже раз. – Ты заметил?
– Заметил. Думаю, все дело в какой-то выделенной особой частоте.
– Вообще-то, в Бухаре все частоты заглушены.
– Ну, значит у нас не простой дрон, а супер-пупер, – отшутился я, на самом деле теряясь в догадках. Чтобы сменить тему, я постучал пальцем по мигающему колечку в левом нижнем углу экрана ноутбука. – Следи за ним. Если мигает, значит картинка с коптера записывается. Пробел не трогай, можешь случайно остановить запись.