– Выгруженный отчет одной бухгалтерской программы, – с легким недовольством ответил я. За время моего отсутствия она действительно все обдумала и снова сама себя назначила моей помощницей. – КУБ. Это их месячная логистика. Накладные на груз, время отправки и прибытия груза, тип транспорта.
Я прокручивал колесиком мыши бесконечную простыню канцелярского текста, выискивая в нем заветные буквы и цифры ГУ-27.
– И что мы ищем?
Меня немного резануло это «мы», но я все же ответил:
– Мы ищем железнодорожные накладные.
– И мы их уже нашли?
– Большой воз и маленькую тележку! – я согнал Алю с коленей. – Когда ты мне рассказала ту историю про вашего странного найденыша на железной дороге в Брюховецкой, я призадумался. КУБ перевозит саркофаги на каретах «скорой помощи», вертолетами и наверняка обычными фургонами, но ведь это штучно и рискованно.
– Почему рискованно?
– Банальная авария может поставить крест на ценном грузе, – я развел руками. – Другое дело, если возить железной дорогой. Объемы, скорость, безопасность – одни плюсы! Так почему бы не предположить, что доставка автомобилем или вертолетом носит разовый, так сказать экстренный характер? Машиной выгодно перевозить набольшие объемы на небольшие расстояния.
– И?
– Я предположил и оказался прав! Железной дорогой они перевозят в сорок раз больше, чем остальным транспортом.
– И?! – чуть более нетерпеливо повторила Алена.
– И мы завтра едем смотреть на поезда. Хочу увидеть своими глазами вагоны, в которых КУБ перевозит свой черный груз.
– Что-то мне не верится, что они целыми составами перевозят.
– Нет, конечно. Пока объемы, слава богу, не те. Скорее всего они просто цепляют свой вагон к сборному грузовому составу.
– И как ты его узнаешь?
– Узнаю! Еще как узнаю! Поможет их же накладная. Глянь на время и даты, – я повернул к ней экран ноутбука. – Это всегда вторник и четверг первая половина дня. Нужно всего лишь найти кого-нибудь с сортировочной горки и договориться.
– Откуда?
– Это такое место на сортировочной станции, где формируются железнодорожные составы. Найдем человека, который за небольшое вознаграждение ткнет пальцем в вагон, который регулярно прицепляют здесь и отцепляют в твоей Брюховецкой.
– И у тебя есть такой человек на сортировочной станции?
– Конечно!
– А потом?
– Суп с котом, – отшутился я. – Видно будет.
Я соврал. Не хотел расстраивать Алю своими планами не столько взглянуть на этот вагон, сколько проникнуть в него и покопаться в содержимом, снимая все на цифровую камеру с высоким разрешением. Увы, мои слова об убойности видео из Брюховецкой были очень далеки от реальности. То ли я что-то не так сделал с настройками дрона, то ли сработали постановщики помех на том заводе, но качество видео удручало. Это был белый шум с редкими вкраплениями маловразумительных сцен. Грамотный специалист из этого наверняка смог бы вытащить какой-то материал, но это потребовало бы привлечения посторонних лиц, трату времени и, самое главное, появление на видео злополучных отметок обработки и монтажа, что ставило крест на возможности использовать его как доказательство. Поэтому мне и требовалось новое видео, действительно убойное, качественное, а уже к нему можно будет пристегнуть и обрывочные кадры из Брюховецкой.