– Вот так санаторий, – проворчал я. – В Брюховецкой такого не было.
Но хуже всего, что сразу за забором и, насколько хватало глаз вглубь, вся территория была засажена старыми высокими деревьями, напрочь отрезавшими обзор. Я-то надеялся сразу увидеть и мощную антенну, и крематорий, и новенькие складские ангары, как в Брюховецкой, а видел лишь верхушки крон.
То ли мы поехали в противоположную сторону, то ли так и было задумано, но проходная обнаружилась только через пять километров унылой езды вдоль белого кирпичного забора и вышек.
– Ага, санаторий, – невесело сказала Аля, читая поблекшую синюю вывеску над металлической черной дверью: «Министерство здравоохранения Московской области. Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Московской области. Трехсосенский психоневрологический диспансер».
А вот въезд на территорию почти ничем не отличался от такого же в Брюховецкой – те же выдвижные блокираторы, шлагбаумы, грозди видеокамер и даже сами ворота были близнецами-братьями кубанских.
Когда мы подъехали, они начали медленно открываться.
Мельком глянув на Алю, я увидел вжавшуюся в кресло незнакомую женщину с серым каменным лицом. Не верилось, что всего несколько часов назад этот же человек смело вошел в головной офис КУБа и раздобыл ценнейшие сведения. А в тот момент ей было настолько страшно, что она даже не отреагировала на мой вопрос:
– Алена! – в третий раз крикнул я и она наконец повернула голову. – Ты как? На тебе лица нет.
– Нормально, – едва прошептала она. – Что-то дурно стало.
Из ворот вышли пять крепких ребят в камуфляже, при рациях, дубинках и знакомых по Брюховецкой электрошокерах. Я всмотрелся в лицо каждого, боясь снова увидеть моего воскресшего краснодарского знакомого. Если уж мы дважды встретились, причем в самых неожиданных местах, то почему бы не случиться третьей встрече? Но нет, встречающие были незнакомы.
– Можно ваши документы? – вроде бы и вежливо, но все же с нотками угрозы попросил старший. Я протянул ему скоросшиватель, который подвергся тщательнейшему досмотру.
Тем временем, уже без спроса, двое других залезли в фургон через задние двери.
– Что в сумках? – спросил один и носком армированного ботинка пнул одну.
– Дефибриллятор, фонендоскоп, аптечка, – соврал я, не оборачиваясь и наблюдая за ним в зеркало заднего вида. – Мы же «скорая» как-никак.
– Все нормально, – прорычал старший и что-то буркнул в рацию. – Проезжайте. Следуйте по желтой линии.
– Если не секрет, – сказал я с улыбкой, – скажите, почему «санаторий»?
– Санаторий? – мрачно переспросил тот и обменялся с коллегами подозрительными взглядами.