– Я не могу расписаться. Рука в наручниках онемела.
Коренастый велел кому-то невидимому за моей спиной расстегнуть наручники. Мою левую руку тут же приковали к спинке кровати, и лишь потом освободили правую – профессиональный подход.
Правая рука безжизненной плетью упала вниз и ударилась о пол тыльной стороной ладони, но я этого даже не почувствовал. Долгих пять минут я сжимал-разжимал кулак, разгонял кровь, возвращал жизнь руке, пока наконец-то не почувствовал долгожданное покалывание сначала в кончиках пальцев, потом и во всей руке. Коренастый все это время терпеливо и молча ждал.
– Готовы подписывать?
– Готов. Но не буду, – сказал я. – Я должен прочитать документы. Но читать я не в состоянии.
Коренастый хмыкнул, сверля меня ледяным взглядом.
– Не беда, – пожал плечами он и, лениво махнув кому-то за моей спиной, приказал: – Понятых сюда!
Рядом с моей кроватью возникли две тени.
– Все процессуальные действия производятся в присутствии понятых и с использованием видео- и звукозаписывающей аппаратуры. Итак, в соответствии со статьей 14 Федерального закона «О полиции»…
Тараторил он весьма профессионально, чувствовалась многолетняя выучка. Правда, выучка это была не прожженного оперативника, а какой-нибудь канцелярской крысы из отдела кадров или вообще пресс-секретаря районного ОВД. Так что вполне можно было допустить мысль, что коренастый был реальным сотрудником органов, которого в последний момент подключили для исправления чужих ошибок. Какого нашли в спешке, такого и подключили. И я бы даже поверил в реальность постановления об аресте, понятых, да и во все остальное, если бы не прокол мнимого капитана часом ранее. Поэтому, когда он закончил читать свои бумажки, я уже не подозревал, а был уверен в театральности происходящего вокруг. Ни менты эти не были настоящими, ни больница. Правда в эту дешевую пьесу не совсем вписывался утешающий меня факт сохранения моей никчемной жизни. Действительно, почему я все еще жив?
– Принято решение о вашем этапировании в следственный изолятор города Краснодар для проведения дальнейших процессуальных мероприятий в рамках открытого уголовного дела. Вам все понятно?
– До последнего слова! – отрапортовал я.
– Не паясничайте, молодой человек, – сказал коренастый, направляясь к выходу. – Вы угодили в переплет, из которого вряд ли легко выберетесь.
С этим было сложно спорить.
– Судя по обнаруженному у вас набору фальшивых документов, вам светит от десяти лет строго режима, – попытался запугать меня коренастый. Секунду подумал и решил усилить напор: – И это если еще повезет и судья добрый попадется.