– Да и мало ли что, – вторил ему другой. – Ночью лихих людей хватает. Обидеть могут.
– Так куда тебя?
И тут-то в голове само всплыло нечто неожиданное. Вот если бы кто-нибудь до этого попытался у меня выведать давно забытый адрес бывшей жены, я бы сильно разочаровал спрашивающего. Не помогли бы даже кардинальные меры воздействия, потому что забитый повседневной информационной шелухой мозг просто не смог бы выковырять из глубоких подкорок эти давно забытые и, по большому счету, не нужные мне сведения. Но в тот момент произошло невероятное. Или лекарства помогли, или стресс поспособствовал, но я практически без раздумывания выдал:
– На Гидрострой. Улица Мачуги.
Поначалу казаки напряглись, заставив меня насторожиться – вдруг, это все-таки не Краснодар, но потом все объяснилось.
– Далековато, – с растягом сказал один и посмотрел на другого, неловко почесывая затылок.
Я был бы и рад назвать им иной адрес, но кроме бывшей жены, в Краснодаре у меня никого не было. Да и вообще совсем не хотелось куда-то ехать.
– Вот я и говорю, – ухватился я за возможность. – Ничего со мной не станется. Сейчас такси вызову и все будет нормально!
– А деньги-то у тебя есть? – засомневался первый.
– Да какие сейчас деньги? «Убер» вызову и…
И я осекся, поняв, что у меня нет ничего, кроме медицинской униформы. В свете фонаря вид у меня был еще более нелепый, чем в подслеповатых сумерках у лавочки. И даже человеку с плохим зрением было очевидно, что у меня нет не то что телефона, но даже элементарного клатча или хотя бы поясной сумки для мелочей. Спасая ситуацию, я для вида похлопал себя по груди и бедрам в поисках несуществующего телефона.
– Да что же это? Вроде брал. Помню же, что брал.
– Походу, тебя уже обчистили, медицина! – весело констатировал казак, невольно подыгрывая мне.
– Ладно. Поехали, – невесело сказал другой, как-то обреченно махнул рукой и принялся помогать напарнику усаживать меня на заднее сиденье старенькой «хонды».
До района Гидростроителей мы ехали без малого полчаса, давая мне приблизительное представление о расположении места, откуда я сбежал. Да и подзабытые, но все равно знакомые названия улиц подсказывали, что везут меня с севера на юг.
Кроме того, отпущенное на незапланированную передышку время я потратил на анализ. Попытался хоть в какое-то подобие системы связать полученные сведения. Но вместо этого я лишь по уши вляпался в самокопание, самобичевание и самокритику. Как я мог кому-то позволить втянуть себя в это зловонное кровавое болото? И самое главное – зачем? Ведь я нарушил свои же принципы, причем все сразу: не лезть в политику, не пересекать дорогу бывшим коллегам из органов и не касаться собственного прошлого. Вспоминая начало этой истории и разговор с прокурором Матушкиным, я понимал, что уже тогда было все предельно очевидно и понятно. Не послушал бывшего друга Сашку, не насторожился после звонка Лены в Сочи – все это были очевидные знаки. Однако овладевший мной азарт заставил проигнорировать все до единого. Что это было? Усталость от жизни, желание добавить остроты в пресное существование, что-то кому-то доказать? Я не знал ответов на эти вопросы. Но зато я был уверен, что судьба мне больше не будет фартить. Передряга с аварией в Сочи и путешествие на вертолете были последним намеком на это.