Я как мешок со строительным мусором свалил ее тело на пол, стянул с нее халат, а потом связал наволочками запястья и, для верности, в локтях. На секунду засомневавшись, я спеленал пододеяльником еще и ноги, а потом перевернул тело и за спиной привязал их к рукам. Получилась ласточка, из такого положения без посторонней помощи не выбраться даже самому сильному человеку.
Решая, что делать дальше, я огляделся. На окнах шторы – это очень хорошо, потому что дает фору в несколько минут. Но не исключалось, что за нами наблюдали не только через окно. Вряд ли Ленка позволила бы установить камеры, но пара микрофонов в квартире наверняка имелась, сводившие на нет любую фору. Так что, не дожидаясь гостей, надо было бежать. Однако побег изрядно осложнялся шестым этажом, абсолютно точно заблокированным подъездом и наверняка закрытым на замок чердаком.
Барахла в комнате было с избытком, но все это были вещи прежних (или нынешних?) хозяев квартиры. То же самое в прихожей, в гостиной, на кухне. И лишь в кладовке на привинченных к стене крючках среди непотребного вида шмотья я нашел искомое. Под засаленной курткой неопределенного цвета обнаружился черный полиэтиленовый пакет, всем своим видом дисгармонировавший с обстановкой. В пакете оказалась перетянутая резинкой внушительная пачка денег, полностью заряженный девяносто девятый «Вальтер» в изящной желтой кобуре, массивный электрошокер, рация СВ-диапазона, мобильный телефон, покрытая защитными голограммами и чипами золотая пластиковая карточка с объемной фотографией моей бывшей жены. Ни должностей, ни имен, ни координат на этом куске пластика не было, но что-то мне подсказывало, что это самое ценное содержимое пакета.
Из спальни послышался стон. Для меня это было как будильник, пробуждение ото сна – фора заканчивалась. Соблазн был прихватить все Ленкино добро, но я ограничился только пластиковой карточкой, остальное бросил обратно в пакет и зашвырнул в недра кладовки. Натянув Ленкин халат и первые попавшиеся изношенные кроссовки с задранными носами, я прильнул к входной двери.
Теперь предстояло заняться самым опасным и неблагодарным делом: отдаться случаю. Прекрасно зная, что меня ждало снаружи, я все равно долгие пару секунд пытался услышать хоть что-то из происходящего в подъезде. Дверь была хорошей, железной, добротной, с массивным запором – наследие «веселых» девяностых годов двадцатого века. Такую легко не открыть, разве что болгаркой петли срезать или автогеном вскрывать.
Судя по гробовой тишине за дверью, ничего хорошего для меня там не происходило. Дверной глазок мне также продемонстрировал пустую лестничную площадку. Чем черт не шутит? Может и есть шанс.