– Так тебе газета нужна? – таксист с визгом шин сорвал «семерку» с места, утопив киоск и своего ворчливого коллегу в облаке пыли. – Знаю! Ай знаю! Хорошая газета, объявлений много. Купи-продай! А уж какой там редактор работает! Ах!!! Я целый месяц ходил к ней и давал объявление о знакомстве, намекал. Но нет! Брезгует! Да и где я, а где она?! И тому, кто мог с тобой побыть, на земле уж нечего любить…
Гумилев?! Едва сдержав изумление и впав в диссонанс, я уставился на таксиста. Без тени акцента говорящий по-русски армянин-романтик, наизусть цитирующий поэта серебряного века и при этом одетый в скверно пахнущую футболку и джинсы с явными следами рук, которые пытались оттереть от машинного масла. И это лишь первый человек, встреченный в Брюховецкой. Многообещающее начало.
Путь до редакции занял несколько минут, которые таксист планировал растранжирить на описание в лицах и красках истории своей неразделенной любви к редактору местной газеты. Романтику я люблю, но все же не так сильно, как помогающие в расследовании нюансы, поэтому я его тактично перебил и попытался сменить тему. Кому как не таксистам быть в курсе местных новостей, слухов и сплетен. Но как только я заикнулся о самой Брюховецкой и существующем в ней криминально-политическом балансе сил, мой извозчик мгновенно погрустнел и лишь прибавил газу. У меня сложилось впечатление, что он не столько отказывается болтать на эту тему, сколько побаивается. Но так как молчать ему запрещал секретный кодекс таксистов, после короткой паузы он опять разговорился, но лишь для того, чтобы порекомендовать и кратко описать лучшие злачные места Бухары (так местные называли Брюховецкую).
Редакция крошечной частной газеты «Брюховецкий курьер» занимала всего две комнаты и располагалась на втором этаже небольшого торгового комплекса между бухгалтерией этого предприятия и довольно мрачными и явно необитаемыми помещениями с какой-то мебельной рухлядью. В первой комнате, центром которой был большой красный стол с несколькими стульями, я первым делом ознакомился с правилами подачи объявлений в газету «Брюховецкий курьер», затем узнал расценки на рекламу – всей этой важной информацией была обклеена одна из стен. У дальней стены стояли два стола с компьютерами, принтер, стопки каких-то документов и книг. За правым столом, подперев щеку кулачком, с чашкой кофе в обнимку сидела маленькая женщина с отстраненно-пренебрежительным выражением на лице. Ей явно было скучно, очень скучно. Однако судя по высокомерному недовольству в ее глазах, мое появление отнюдь не обрадовало ее, а наоборот – прервало некую негу, блаженство утреннего ничегонеделания.