– Аля! Извини! – Я на бегу схватил ее за локоть и остановил. Хуже всего, если бы она начала отбиваться и устроила истерику, но нет, покорно замерла. – Не знаю, за что, но извини. Ума не приложу, что тебя так взбеленило.
– То есть ты продолжаешь свой спектакль? – со злой улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего, сказала она.
– Да какой еще спектакль? Я действительно только сегодня, всего лишь час назад приехал из Ростова. Мне нужна информация об одном предприятии. Не знаю, завод биоэтанола это или что-то другое. Для этого я и приехал сюда.
Наверное, я говорил достаточно искренне, потому что ярость в ее глазах сменилась всего лишь настороженностью.
– Ты только посмотри на меня, – умоляюще сказал я и задрал футболку, обнажая корки шрамов на груди и огромный синяк поверх отека на ребрах. – Не знаю, что тебе показалось и за кого ты меня приняла, но я не этот человек. Я без малого две недели провалялся после передряги, связанной с этим КУБом. Они меня чуть не убили. И наверняка попытаются убить снова.
Она осторожно коснулась моих подживших, но все еще болезненных ран, провела кончиками пальцев от груди до ремня на джинсах.
– Так ты не с завода? – глупо спросила она, прекрасно зная ответ.
– Конечно же нет. Я даже не понимаю, о чем речь.
В отчаянной и импульсивной попытке вызвать ее симпатию, я сделал то, чего не делал никогда – протянул ей запаянную в прозрачный пластик картонку настоящего удостоверения с именем, номером лицензии и прочим. Оно мне служило лишь для оформления договоров и получения гонорарных выплат, да иногда для подтверждения личности при контактах с особо подозрительными заказчиками и правоохранителями, в поле зрения которых я регулярно оказывался. А вот малозначительным свидетелям и случайным встречным, вроде Али, мое удостоверение видеть не полагалось, на них куда большее впечатление производили мои фальшивки. Хотя, судя по произошедшему, Аля как-то незаметно для меня выскользнула из разряда малозначительных.
– Твои настоящие имя и особенно фамилия тебе больше подходят, – сказала она, оценив и явно поняв жест. – Особенно фамилия…
И вдруг она произнесла мою фамилию и приставила к ней свое имя. Повторила. Удовлетворенно улыбнулась. А затем взяла меня – немного ошалевшего – за руку и повела обратно к фонтану.
Мы вернулись на скамейку у фонтана. Украдкой осмотревшись, я с облегчением убедился, что наша сцена почти не привлекла внимания. Лишь парочка школьниц в клетчатой форме и с красными ранцами за плечами остановились, чтобы поглазеть на продолжение скандала. Но через минуту и они, разочаровавшись, побрели мимо по своим делам.