Легкое покачивание, плеск воды, шелест листвы деревьев, растущих немного поодаль, и закат – все тревоги остались где-то очень далеко, и его окружала первозданная природа, по которой он так соскучился.
Солнце зашло за горизонт, но еще некоторое время было светло. А человек на качелях захотел остаться и увидеть звездное небо. Он оттягивал момент ухода как можно сильнее, так ему было хорошо.
Вот тьма окутала все пространство, и небо окрасилось тысячами звезд. Особенно приятно то, что на небе не было ни облачка. Человек раскачивался, запрокинув голову вверх, и наслаждался вселенной, раскрывшейся перед ним. Так продолжалось какое-то время, после чего он, разминая затекающую шею, опустил голову и увидел, что поверхность воды отражает свет всех этих звезд.
Не чувствуя уже воды под своими ногами, человек оказался среди звезд, что окружали его со всех сторон. Как если бы эти качели неслись куда-то через космическое пространство, и он вместе с ними.
Сделав некоторое усилие, раскачался сильнее, и он, как ему показалось, провалился в этот неведомый мир, в котором мириады светил проносились мимо него.
Карандаш лежит на столе.
Старенький шестигранник, в котором заключен темный графитовый стержень. Сбоку написано место производства, а также обозначение толщины грифеля. Это самый обычный карандаш, такой можно обнаружить в любом доме.
Этот карандаш плохо заточен и совсем не годится для того, чтобы провести тонкую прямую черту. Гладкий на ощупь, но на его поверхности имеется несколько вмятин и изъянов от того, что его пару раз роняли на пол. Может быть, даже его грыз какой-нибудь старательный ребенок.
Но не стоит думать, что этот карандаш прост, годен только на то, чтобы рисовать им каракули или заштриховывать квадратики в тетрадке. Это не так.
Сколько картин можно нарисовать с его помощью, сколько строк написать, чтобы исчерпать весь запас одного-единственного карандаша. Все зависит только от владельца, от того, кто пишет этим карандашом. Грифель может стать чем-то существенным, прекрасным и значительным, а может остаться нерастраченным.
Если бы карандаши могли чувствовать, то они бы наверняка хотели быть исписанными до самого конца. Тут же на столе находится стаканчик, в котором небольшой кучкой стоят такие же карандаши, но уже растратившие частично свои силы, со стертым грифелем или к которым давно никто не притрагивался.
У кромки воды собрались отдыхающие.
Вода слишком холодная, и никто не заходит в нее, а просто лежат на песке и бродят по пляжу, собирая ракушки и красивые камешки.