Опадос остановился возле ящика с патронами и принялся распихивать по карманам магазины, на место истраченных гранат он приладил новые. Прямо над головой грохнуло, обдало жаром, а потом с ликующими криками сопротивленцы продавили солдат и пробились на второй этаж.
Выкрикивая боевые кличи, Опадос влился в ряды гремящей по ступеням армии и добавил к общему хору ещё и свой автомат. На стене за стеклянной рамочкой висел вечный и вездесущий капрал Польза, Опадос широким ударом разгромил стекло, сорвал ненавистное лицо и бросил под ноги.
Так началось восхождение на самый верх. Так под градом пуль, оскальзываясь на кровавых ступеньках, возжелавшие свободы перешагивали через раненых товарищей, с каждым шагом приближая себя к заветной цели.
А наверх тянулась бесконечная лестница, дойти до конца которой нужно было обязательно; тяжелыми сапогами они отбрасывали вниз каждый новый этаж и тут же приступали к покорению следующего. Сопротивленцы двигались наверх, и принимали на себя свинцовый дождь, медленно проседали под ним, но всё равно продолжали неуклонно подниматься. Иногда в их ряды залетала граната, и тогда в человеческом потоке образовывалась брешь, которая практически моментально затягивалась новыми бойцами. Они наступали на руки, на животы, на лица своих товарищей, и это не мешало им отталкиваться от ступеней и приближать себя к верхнему этажу.
Опадоса зацепило в руку, да и нога стала плохо слушаться из-за попавших в неё осколков, но это ничего не меняло. До тех пор, пока он сможет двигаться, пока в нём ещё будут силы, чтобы поднимать автомат и целиться в серых солдат, он будет сражаться. Он будет сражаться сейчас и в будущем, если ему представится такая возможность, а всё, потому что в прошлом его равняли с мусором, старались выстроить из него потребного для нации гражданина, силились превратить в удобоваримый продукт, который можно без конца пичкать дрянью и теленовостями. Миколе хотя бы раз в жизни хотел почувствовать себя по-настоящему живым.
И поэтому автомат в его руках не знал покоя, поэтому его рука не уставала сменять магазины, а пульсирующие от боли ноги проявляли завидную стойкость.
В пылу сражения он даже не обращал внимания на удивительную простоту, с которой им покорялась Белая игла. Конечно, так и должно было быть, не иначе, ведь они продумывали план несколько месяцев, а готовиться к его выполнению начали и того раньше. На их стороне была неожиданность и справедливость в конце-то концов! Они учли и распорядок внутренней службы Иглы: в одиннадцать часов производилась смена караула, а значит все стратегические пункты оказались бы в ослабленном положении.