Постепенно сетчатка приспосабливалась к чересчур яркому освещению, и предметы начинали принимать реальные очертания. Просторный кабинет был залит солнечным светом, попадающим вовнутрь сквозь большие панорамные окна, но истинная причина яркости заключалась в другом. На столе, на стульях, на полках, да прямо на полу были разложены аккуратные стопки бумаги, отражавшие солнечные лучи, оттого и похожие на вспыхнувшие лампы.
Казалось, на самой вершине Иглы в самом главном кабинете находились точно такие же белые башни, в великом количестве разбросанные по полу. Ослепительные горы бумаги, заполненные смыслом и наделённые властью.
Чем больше Опадос разглядывал кабинет, тем сильнее становилось чувство, будто бы на самом деле именно он является подлинным объектом изучения, неосязаемые пальцы перебирали страницы его содержания и переносили на бумагу заключения. Его описывали, изучали, бесстыдно рассматривали сквозь увеличительное стекло, Миколе потерялся. Он не знал, чего ожидает за дверью последнего этажа, но такое ни коим образом не вписывалось в его предположения. Откуда здесь бумага? Где Главный? Какой в этом, чёрт возьми, смысл?
Тишину и спокойствие нарушал только тихий шелест пера. Присмотревшись, Опадос сумел различить в море белого цвета человека, со всех сторон окружённого бумагами, если это и был хозяин Главного кабинета, то выглядел он как минимум не солидно, а как максимум совершенно неуместно на роли главенствующего лица.
Трудно было определить его возраст, кожа на лице собиралась крупными морщинами, которые каскадами спускались по щекам и шее. Кривые пальцы сжимали дрожащее перо, но даже в таком простом действии Опадос наблюдал бросающуюся в глаза несвойственность, вот только никак не мог её уловить, как будто писарь пытался есть суп обратной стороной ложки. Что же в его движениях казалось отталкивающим?
Листок из-под руки старца вдруг сам по себе поднялся в воздух, немного повисел, а потом аккуратно уголок к уголку спланировал на одну из стопок. На его место тут же приземлился другой, и хозяин кабинета (а кем он ещё мог быть?) продолжил записи. Опадос наконец-таки понял, или подумал, что понял, что именно привлекло его внимание. Хорошенько приглядевшись, можно было заметить, что не рука старика выводит слова на бумаге, а напротив сама бумага кривляется и дёргается, заставляя длинное перо оставлять чернильные следы.
– Вы, скорее всего, не совсем это ожидали увидеть? – Внезапно заговорил старик, листок на столе продолжал извиваться относительно его руки. – Вы представляли меня немного иначе, хотя, по правде сказать, я не являюсь Главным и кабинет этот, собственно, не мой. Я скорее секретарь и обязанности мои довольно скудны. – Он слегка поднял кисть, давая возможность улететь исписанному листу. – Думаю, для вас это будет ударом, но вы не обратили внимание, с какой лёгкостью вам удалось проникнуть на верхний этаж Главного здания? Да и на саму территорию Парка? Знаю, вы ещё не отошли от схватки, в вас играет адреналин, но всё же не показался ли вам путь наверх слишком уж простым?