Давным-давно, когда, не знаю точно,
в шахерезадно-алладиновых краях,
влиятельный правитель жил восточный —
султан, эмир, а может, падишах.
Всегда визирь был рядом с падишахом —
советник в мире и оплот его в бою —
служил с любовью, и не зная страха,
и верность доказал не раз свою.
Был в трудный час спокоен неизменно,
а довод в утешение – один:
"Не огорчайся, о благословенный!
Все к лучшему случилось, господин!"
Однажды падишаху все заботы
милейшей показались ерундой —
двух пальцев он лишился на охоте,
не справившись с тугою тетивой.
Скрипел зубами в ярости и боли,
но слов иных визирь не находил,
и руку затянув платком, промолвил:
"Все – к лучшему, поверь, мой господин!"
Взревел властитель раненой тигрицей,
ногою пнул, взвил на дыбы коня:
"Смеяться? Заточить его в темницу!
Все к лучшему там будет для тебя!"
Прошло пять лет…
И жизнь катилась плавно:
в тюрьме – визирь, на троне – падишах.
Вновь едет на охоту, где облавой
могучий барс был выслежен в горах.
Петлял он долго и за перевалом
исчез бесследно, будто растворясь…
Усталая охота сразу встала,
все озирались, местности дивясь.
Завел их в край чужой азарт погони,
вернуться бы домой до темноты!
Но захромали утомившиеся кони,
и спешились все, а вокруг – кусты.