И вот окончилось представление, народ разошелся. А Габриэль все стоял и стоял неподвижно, уставясь в землю. И Фокусник его не торопил – искусный парень, видно, робкого десятка. И немудрено, когда судьба так не задалась. Уже втащили в повозку скатанный ковер и приторочили сзади плетеную клетку с голубями. Уже кудрявые запрягали лошадей. А Габриэль все ждал чего-то, стиснув руки, и беззвучно шевелил губами… Молился или сам с собою спорил? Вот промелькнула Мариэлла, переодевшись в белую блузу, черный шнурованный корсаж и полотняную синюю юбку. И стала похожа на всех других девушек, хотя он узнал бы ее из тысячи, даже со спины.
Тут Габриэль словно очнулся, неуклюже подошел к Фокуснику, и как в воду бросился: "Я распишу вам повозку, я постараюсь. Только не знаю, где можно найти краски?" Фокусник обрадовался: "Ну, это не беда. Завтра похожу по городу, поспрашиваю." Но парень еще что-то хотел сказать, только не решался. Наконец, опустив голову и запылав лицом, выдавил: "Позвольте мне ехать с вами!" И умоляюще поднял глаза: "Я не буду вам в тягость, вот увидите! Все-все буду делать, что потребуется. Если починить что или за лошадьми ходить. И везде буду рисовать на представлениях, кто попросит. Вот возьмите – это я за сегодня заработал и то еще не сразу начал. Только позвольте ехать с вами!"
Фокусник был в сильном замешательстве: "Ты хорошо подумал, чтоб так, в одночасье уйти? Мы же век на колесах, угла своего не имеем, и всякое случается. А родители у тебя живы?" Габриэль кивнул и снова потупился… А Фокусник все сомневался и сверлил его взглядом: "Не приведи Бог, если они тебя не простят! Всю жизнь будешь расхлебывать." Но Габриэль бормотнул глухо: "Все равно…" Фокусник вздохнул: "Что ж, договорились. А деньги у себя оставь, потом краски купим, может, еще и добавить придется. Значит, завтра как рассветет, приходи на постоялый двор – знаешь ведь, где? Пораньше тронемся, путь не близкий." На том и расстались.
* * *
Домой Габриэль возвращался, как пьяный – ног под собой не чуя… За ужином матушка беспокойно на него поглядывала и даже пощупала лоб: "Сынок, ты, часом, не захворал? Лицо какое-то странное и глаза блестят, не жар ли?" А он и правда был, как в чаду… "Нет, просто устал на солнце, лягу пораньше." Отец по обыкновению угрюмо заворчал: "И где тебя все носит? Целый день проболтался со своими рисульками. Не вздумай мне разболеться – завтра за работу!" Отец у него не злой, просто он ничего, кроме их бочонков, в жизни не видел. Встав из-за стола, Габриэль поклонился родителям. Матушка благословила его на ночь и поцеловала в голову. Сердце больно защемило… Габриэль ткнулся ей в руку и чуть не заплакал. Он знал наверняка, что больше ее не увидит.