— Спасибо.
На проверку, обитель паутинника оказалась не такой уж и зловещей, как путь, который надо проделать, чтобы добраться до неё. Кое-где на стенах пещеры есть паутина, но немного.
— А у тебя тут… — оглядываюсь, — мило.
Обстановку можно назвать немного спартанской. Нет никаких декоративных украшений, кучи мягких подушек, ковров и пуфиков. Но зато есть широкая кровать у стены, тахта, которая может вместить пару человек. Стол и четыре стула. А также небольшая почти походная печь. Правда, сомневаюсь, что она когда-либо использовалась по назначению.
— Я же говорил, что тебе понравится, — плюхается Арагр на тахту и вытягивает ноги. — Приземляйся, где хочешь, и помни, в доме этого любителя птиц тебе бы пришлось ютиться на жердочке.
Паутинник уворачивается от брошенного заклинателем камешка и смеётся. Я устраиваюсь за столом, глядя на вход из паутины.
— Почему здесь? — рождается у меня неожиданный вопрос.
— Почему здесь что? — приоткрывает Арагр один глаз.
— Почему ты живёшь здесь? Не в городе, а здесь? Почему вы вообще не обитаете в трактире? Я знаю, что там мало комнат на втором этаже, но те, что есть, большие, и если их разделить, то можно вместить достаточное количество жильцов. Не думаю, что Зара была бы против.
Мужчины переглядываются.
— Конечно, тётя не была бы против, — Арагр откидывается на стенку и снова прикрывает глаза. — Но мы не могли там оставаться надолго.
— Почему?
— Его спроси, — кивает паутинник на заклинателя.
Я перевожу любопытный взгляд.
— Каждый из нас попал к тёте в сложный период жизни, — пускается Брэн в объяснения. — Зачастую мы были детьми, реже подростками, ещё реже взрослыми. Она впускала нас, давала кров, еду, заботу и помощь. И когда мы вставали крепко на ноги, то приходило время идти своей дорогой.
— Почему?
— Для чего, — поправляет мужчина. — Чтобы освободить место другим, таким же нуждающимся. Тётя никогда нам не указывала на дверь, но, когда живёшь на улице и получаешь наконец дом, хочется, чтобы и другие его получили. Правда, в этом большая заслуга тёти. Она научила нас ценить не только себя, но и других.
— Каждая жизнь важна, — зевает Арагр. — Особенно жизни детей. Не видела этот девиз над барной стойкой?
— Ты поджёг деревяшку с этими словами.
— А, точно, — усмехается паутинник. — Как же тётя тогда кричала! Страшно вспоминать.
Ничего подобного я не ожидала. Я знала, что эти двое, да и многие другие из постоянных посетителей трактира, давно знакомы с Зарой. Но не догадывалась откуда. Теперь всё встаёт на места. И детские книги, которые близнецы нарыли на чердаке, и старые игрушки. На всё нашлись ответы.