Окончания «лла» к женскому имени, это что-то вроде местной традиции. Меня редко так называют, чаще это люди, с которыми только познакомилась. Остальные же привыкли к Томе и множеству других прозвищ, которых у меня уже не меньше десятка. Каждый из постоянных гостей трактира так и норовит назвать меня на свой манер.
— Как я рад вас видеть, — не двигается лавочник с места. — Вы бы предупредили, я бы лучше подготовился. Разве можно встречать таких важных людей без подготовки? В особенности — дорогих партнеров.
— Партнеров? Это хорошо, что вы об этом вспомнили, господин Фахт, — обхожу столики со специями. — Приятно знать, что вы не забыли про отношения, которые нас связывают. Нас же связывают какие-то отношения?
— Конечно, — неуверенно кивает лавочник. — Мы с вами партнеры, а значит и отношения у нас партнерские, я бы даже сказал — ближе к дружеским. Столько времени мы уже с вами работаем, это не проходит бесследно.
— Вы правы, господин Фахт, такие отношения, как наши, они ведь очень важны. Я вот уже не представляю своей кухни без ваших специй, — цепляю пальцами шепотку куркумы. — Отменный у вас товар. Один из лучших. Если не самый лучший, — смотрю, как порошок падает вниз.
— Я рад…
— И от того мне становится дико обидно, когда вы не выполняете условия нашего уговора.
— Я…
— Уже не первый раз, господин Фахт.
— Я…
— И игнорировать подобное становится очень трудно. Из-за вашего халатного отношения буксует моя работа. А это нехорошо. Мои гости уходят недовольные. А вам ведь известно, какие гости ко мне приходят?
Лавочник быстро кивает. Ему не по себе, и я это прекрасно понимаю. Только, вот он недостаточно сильно проникся моими словами. Все, что я говорю о своих постоянных посетителях, для него проста слова. Все знают, кто ходит в трактир к Заре, но мало кто сталкивался с этими людьми лицом к лицу.
— Когда они не могут поесть моих мясных блюд из-за отсутствия специй, которые вы не отправили, то им остается только идти и искать другие способы пропитания, — понижается мой голос до зловещего шепота. — Вы же понимаете, о чем я?
— Госпожа Томалла, я…
Он делает шаг вперед, но не может двинуться, потому что его тормозит цепкая рука с длинными пальцами. Я вижу, как ногти Арагра впиваются в плечо лавочника, и тот пискает от ужаса.
— Они могут прийти к кому угодно, — продолжаю сверлить лавочника глазами. — И когда угодно. Вы ведь понимаете?
Фахт даже кивнуть не может, содрогаясь всем телом. Если присмотреться, то и его рожки дрожат.
— Но непоправимого можно избежать, если вовремя их накормить. А для этого всего-то и надо…