— Ноэль, любовь моя, — сказала Аву певучим голосом, бросая сумку на теперь свободную кровать. — Думаю, мы имеем дело с девушкой.
— О, моя вина. Мне так жаль, — сказала она стажерке таким же приторно-сладким голосом, которым говорила с парнями. Ее рука взметнулась к сердцу. — Я подумала, ты парень. Ох уж эти усы. Они каждый раз вводят меня в заблуждение.
Пыхтя и отдуваясь, данная персона вскочила на ноги.
— Чем ты собралась отрезать мои яйца, сучка? Они нас всех обыскали. У тебя ничего нет.
Вопрос дня: пришло время показать свой выкидной нож, который пронесла контрабандой?
И в следующее мгновение решила, что нет. Девчонка была плаксой. В автобусе черный и великолепный инструктор, Призрак, набросился на нее и назвал углеродной тратой пространства, и ее нижняя губа задрожала.
Говоря об унижениях. Ноэль не плакала с тех пор, как отец заплатил своему медицинском персоналу, которые поджарили ее нервные окончания и уничтожили болевые рецепторы, пока она оставалась в сознании, поэтому была уверена, что не заплачет, когда кто-то обидно ее обзовет.
Да, ее отец сделал немыслимое, чтобы защитить от чужих пыток, но это не меняет самого факта. В двенадцать лет ее привязали к каталке и разделали, как дыню.
И все потому, что за несколько недель до этого ее похитили и запросили выкуп. Чтобы доказать серьезность намерений, они послали родителям видео, на котором ее избивали, заставляли кричать от боли и умолять помочь. Поэтому, вернув ее, отец немного свихнулся.
Эта небольшая процедура по поджариваю окончаний заняла несколько наполненных мучениями дней, когда ее мышцы и сухожилия пронзали иглами, а иногда и сверлили кости. В эти дни казалось, что ей прямо в кровь заливали кислоту и разбитое стекло.
После каждой потери сознания доктора будили ее химическими инъекциями прямо в сердце. Кололи адреналин и подобные препараты. В конечном итоге ей пришлось говорить, когда где-то болело, чтобы они именно в том месте сосредоточили усилия.
Ну, болело все. Пока в конце она вообще не перестала что-либо чувствовать.
— Так и будешь стоять, трусиха? — фыркнула девушка.
Трусиха? Черт, нет. Ноэль была разной… испорченной, иногда жестокой и бестолковой, всегда великолепной… но никогда трусливой. Она пережила ад, о котором большинство людей видят кошмары.
«Если ты покажешь нож, в первую очередь, она убежит. А во вторую — распустит сплетни».
Этого хватит для исключения Ноэль из программы?
Ава поняла о ее готовности рискнуть, потому что подруга, которая знала ее лучше всех в мире, достала телефон из кармана, нажала несколько кнопок, наклонились и сказала: «Смотри, Ноэль. Смотри, что есть у Авы», — чтобы ее отвлечь.