Я никогда не хотел прыгнуть выше головы,
Но всегда мог дать больше, чем у меня отберут.
И это все враньё — ведь я наконец понял
Что значит 'во имя небес'
Но я возвращаю свою жизнь туда
Откуда рождается дождь.
Умру, чтобы выжить и вернуться туда,
Откуда рождается дождь…[1]
Слушая чарующий голос Тито, Леонелла бродила среди высокой травы на поляне, придерживая свои юбки, но её сердце было сейчас там, где ловкие пальцы Матео перебирали струны банджо, а его сильные руки нежно обнимали инструмент. Как бы ей хотелось сесть рядом с ним, как это сделали Иззи и Даяна, погрузиться в его завораживающий голос и музыку полностью, подставить ласковым лучам солнца лицо и раствориться в этом счастье. Но она не могла. Королевский статус не позволял ей простых человеческих радостей. Поэтому она чинно шагала, не забывая высматривать нужные травы и потихоньку собирать их в мешочек среди юбок, слушать голос Матео и представлять, что он играет только для неё…
Волшебство исчезло сразу же, как только кончилась музыка. Её служанки, которые совершенно забыли, зачем они пришли на поляну и сидели в ногах Матео, слушая его балладу, вскочили и захлопали в ладоши, а… Иззи, вскрикнув: «Тито, ты просто чудо!», бросилась ему на шею и принялась зацеловывать его здоровую щеку.
Лео сначала не поняла, что там за возня, а когда увидела… что-то перевернулось у неё в груди, обожгло, навалилось тяжестью. Сдавило горло. Она хотела позвать служанок, но не смогла произнести ни слова. Так и смотрела со стороны, как Даяна гладит Матео по плечам и спине, а Иззи целует его и прижимается грудью, а Матео улыбается им и обнимает Из талию — ему явно было приятно внимание девушек.
Где-то в глубине души Лео понимала, что она даже близко не может позволить себе испытывать и толику тех эмоций, что сейчас приносили боль, колючим ежом скрутившись в сдавленной тугим корсетом груди. Леонелле было так трудно дышать, что она испугалась — совсем не к месту было бы упасть в обморок прямо посреди поляны. Так ничего не выдавив из себя, Лео повернулась и, стараясь не выдавать бурливших в ней чувств, медленно пошла в сторону своей свиты, не разбирая дороги.
Уставшие от утомительной и непривычной прогулки вельможи, успевшие обругать активную королеву последними словами, очень обрадовались, когда Леонелла объявила, что они отправляются обратно в замок. Она велела собрать всею свиту и, не дожидаясь когда все соберутся, отправилась с самыми приближенными домой.
Леонелла шла, словно босиком по битому стеклу, но очень надеялась, что ей удается хорошо скрывать свои переживания. В груди саднило так сильно, что хотелось плакать, и от нехватки воздуха разболелась голова. А перед глазами стояла картина — Матео улыбается девушкам и что-то говорит им, а они льнут к нему и кокетливо смеются. Лео много отдала бы, чтобы никогда этого не видеть.