— Ты чувствуешь, какие нежные лепестки? Такие же нежные, как и твоя кожа… как и твой взгляд… Шелковистые, как твои волосы, — бутон медленно переместился на лоб, и Абрэмо убрал её пряди, упавшие на лицо, назад. — Его аромат сладок, как и твои речи, а красота приковывает к себе взгляд. Его нежность подкупает. А на самом деле правда заключается в том… — он взял руку Леонелла и аккуратно вложил стебель ей в ладонь, невесомо поглаживая большим пальцем и обнимая её руки своими, — что вся эта внешняя красота таит в себе опасность! — король вдруг резко сжал свои руки вместе с её так, что шипы розы больно впились в ладони Лео. — И приносят боль!
— Ваше Величество… — вскрикнула от неожиданности Леонелла и уже хотела вскочить, но Абрэмо не позволил ей этого, лишь продолжая смотреть на неё свирепо, словно она сделала что-то действительно непоправимое.
— Вот именно! — рявкнул Абрэмо прямо ей в лицо. — Величество! Величие — вот что отличает королей от… всякого отребья! А ты что творишь?
Меньше всего Лео ожидала удара, поэтому даже не заметила, как Абрэмо двинулся, лишь звонкая пощёчина обожгла щёку. Леонелла инстинктивно схватилась за лицо, уронив цветок, и часто и недоуменно моргала, пока Абрэмо, отскочив от неё на пару шагов, принялся сдирать с себя одежду.
— Ты понимаешь, что ведёшь себя непотребно, и тем самым лишаешь меня авторитета в глазах вельмож?!
Лео чувствовала, что должна что-то сказать, но впала в какой-то неуместный сейчас ступор и только стояла, хватая ртом воздух и прижав руку к пылающей щеке. Ее никто никогда не бил. Никто никогда не орал на неё. То, что это произошло, наверное, должно было как-то возмутить, напугать или устыдить её в чем-то, чего она никак не могла взять в толк, что сделала не так. Лишь в прострации смотрела перед собой и ничего не могла из себя выдавить.
— Шляешься одна! — продолжил кричать король. — И ни разу не пришла к своему мужу, для чего, собственно, ты тут и нужна!
Лео просто обомлела. Разве он, лично, не дал ей понять, что сам будет навещать её в покоях? Откуда она, невинная девушка, должна знать, как и что делать с мужем в спальне, да еще быть инициатором этого?
— Водишь дружбу с чернью! — все больше распалялся Абрэмо, а в руках его тем временем сказался хлыст. — И я этого так не оставлю! Если твои родители не воспитали тебя, как нужно, придётся мне!
Хлесткие удары посыпались на ошарашенную Леонеллу, а она могла только инстинктивно закрывать рукой лицо. Ей даже в голову не пришло кричать или оправдываться, она только чувствовала ужасную боль и какую-то отчаянную несправедливость от всего этого. Она не понимала, что плачет, пока не упала и её рука не прижалась к лицу, абсолютно мокрому.