— К вам. Рейгаль пропал, а вернулся с новой лунной кошкой. Старая же знала о происходящем куда больше меня.
— Последний раз я виделась с бабушкой много лет назад, и тогда не догадывалась о магии в ее крови. У меня ничего не осталось от Алмы.
Кроме кулона, отданного Драммондом. Я не показывала его никому, как и просил глава воровской гильдии, носила в кармане или поясном кошеле, сейчас попыталась нащупать — и ничего не вышло. Неужели потеряла? Или забыла в комнате, когда в спешке меняла платье?
— Ее красота, — бургомистр выдернул меня из раздумий и отсалютовал бокалом. — Выдержка и твердость духа. Разве этого мало? Ещё Невена была скрытной и унесла в могилу немало секретов. До сих пор гадаю, почему узнав о расследовании Рейгаля, она не пришла ко мне. Предпочла погибнуть, но не дать делу ход.
Ответа у меня не было, но, кажется, Йен его и не ждал, скорее прощупывал почву для чего-то другого.
— Я помню её как милую и веселую женщину, которую обходила старость, — ответила я. — Мама всегда злилась после визитов к Алме, говорила, что она поит своей кровью магов в обмен на эликсир вечной красоты. Джефф, Драммонд и даже Рейгаль знают о последних годах Невены больше, чем я.
— Они уже рассказали мне все, что знали.
Йен впервые поймал мой взгляд, и от этого по мышцам тут же прошел спазм. Мгновение — и он сменился приятной расслабленностью, тело стало невесомым, а настроение поползло вверх. Захотелось болтать обо всем на свете, а ещё — подойти ближе и сесть у ног бургомистра, чтобы потеряться о его ноги преданной кошкой.
— Простите, — он прикрыл глаза и наваждение исчезло. — Иногда забываю о своем даре. Если бы это было в моих силах — поменял бы его на что-то более безобидное.
— Вряд ли на утешение.
Тут мне послышался шорох в соседней комнате. Но там никого не было: помощница увела Дилару и Аниту куда-то вглубь сада, насколько я успела заметить. Йен тоже что-то слышал и приложил палец к губам. Он подобрался и скользящим шагом приблизился к двери, резко распахнул ее и замер на пороге, затем вбежал внутрь, а я осталась на месте и вжалась в спинку стула.
— Видимо, ветер, — громко произнес Йен, хлопнул оконными створками, дверью и вернулся в столовую. — Не ваше?
На вытянутой руке он держал бабушкин кулон. Обычный камень на серебряной цепочке, ерундовая вещица, ценная только для меня. Как только выскользнула из кармана?
— Спасибо, — я забрала кулон и вернула его на место. — Это все, что осталось от бабушки.
— Ещё — круглая сумма на счету, — Йен не спешил садиться, стоял в стороне и смотрел на меня. — А вместе с ней — обязательство украсть что-то не дешевле тридцати тысяч и открытая лицензия.